Онлайн книга «Седьмой дневник»
|
Судьба моя – рождественская сказка, в публичную укрыт я оболочку, приветливой распахнутости маска — личина, чтобы выжить в одиночку. * * * Не стоит огорчаться или злиться, терять к себе не стоит уважение. Но как я окажу теперь девице телесное своё расположение? * * * Забавно, что мальчишеский задор — суждения решительны и быстры — выносит вперемежку пёстрый вздор и будущего пламенные искры. * * * Везде сперва – смятение умов и чувство неминуемого лиха, а после – сотрясение основ и сеющая смерть неразбериха. * * * Сомнение, раздумье, колебание, в советах и примерах копошение — глубокое копают основание, чтоб выбрать наихудшее решение. * * * Живя с оглядкой бесконечной, уже совсем забыли мы, что пользу глупости беспечной воспели лучшие умы. * * * Я раньше это чувствовал всегда, а ныне – безусловно убеждён, что вовсе человек не для труда, а вовсе он для отдыха рождён. * * * Меньше для общения гожусь, в гости шляюсь реже с каждым годом; я ведь ещё вдоволь належусь рядом со своим родным народом. * * * Стишками был я с молодости мучим и с лермонтовской ручкой в рюкзаке томился на великом и могучем, правдивом и свободном языке. * * * После смерти любого мужчину, если был он, конечно, заметен, причисляют к уместному чину для посмертной гармонии сплетен. * * * Вчера ещё обласкан был судьбой, а нынче всё плетётся вкривь и вкось; поскольку жребий катит вразнобой, надёжней полагаться на авось. * * * Блаженны духом лоботрясы, и олухи царя небесного, и те, кто, выпив, точит лясы, не дожидаясь дня воскресного. * * * Характер наш изношенный таков, что прячутся эмоции живые, а добрая улыбка стариков — ослабнувшие мышцы лицевые. * * * Моё суждение хмельное у многих будет под вопросом, но блядство есть не что иное, как радость пользоваться спросом. * * * Следит заворожённая толпа за тем, как на алтарь её вчерашний ступает победителя стопа… И искренен восторг её всегдашний. * * * С женою пьём под вечер мы вдвоём, для выпивки мы смолоду годились, на старости мы сызнова живём, чтоб нами внуки с ужасом гордились. * * * С деньгами тесное соседство рождает в людях тяжкий свих, и у науки нету средства, чтоб охранить рассудок их. * * * Много лет мы вместе: двое как единый организм. За окошком ветер воет, навевая оптимизм. * * * Память наша с возрастом острее, нам виднее канувшие дали. Ясно помнят ветхие евреи, как они Египет покидали. * * * Мне случилось родиться в России, даже был пионер я когда-то, и поэтому, как ни просили, не могу изъясняться без мата. * * * Когда меня тоска одолевает и чахнет, закисая, дух мой резвый, рука моя мне рюмку наливает, а разум не глядит, мудила трезвый. * * * Нельзя чрезмерно длительно страдать, нет пользы в бесконечном сокрушении. Совсем не в лёгкой жизни благодать, а в лёгком к этой жизни отношении. * * * Теченье мыслей безотчётно, в игру их каждый вовлечён. Блаженно думанье о чём-то, ещё блаженней – ни о чём. * * * Весьма причудливое свойство, души особенная стать — полив росток самодовольства, незримым салом обрастать. * * * Теперь я в лиге стариков, а старость хоть и бородата — меж нас не меньше дураков, чем было в юности когда-то. * * * Увы, но дряхлой жизни антураж — печальная в судьбе моей страница: едва лишь пошевелится кураж — сей миг заболевает поясница. * * * Легки слова, наивна гамма — доступен каждому стишок, и сложных мыслей нет ни грамма, и сам я прост, как пастушок. * * * Дано колеблемой струне будить во мне такое эхо, как будто снова я в стране, откуда с горечью уехал. * * * Господь, создатель мироздания, всё знал и делал навсегда, не знал Он только сострадания, и в этом – главная беда. * * * Хотя благополучны мы и счастливы, хотя царит покой в надёжных стенах, евреи несгибаемо опасливы — история не дремлет в наших генах. * * * Под небесными общими сводами, с общим фартом и общей бедой, все евреи со всеми народами неслиянны, как масло с водой. * * * Вслед за мудрецами и пророками признано раввинами учёными, что мы Богу служим и пороками, и крутыми помыслами чёрными. * * * Все, кто мёрз на житейском ветру и пришёл к пустоте в результате, утешались похоже: умру — и спохватится мир об утрате. * * * Нет покоя душе, и не надо, вперемежку являются пусть и тревога, и гнев, и досада, боль и жалость, обида и грусть. * * * Я много прочитал мудрёных книг. Что попусту – нисколько не грущу. А в истину, должно быть, не проник, |