Онлайн книга «Седьмой дневник»
|
* * * Хватать совсем не надо с неба звёзд, с умишком даже очень небольшим, имея волчью пасть и лисий хвост, легко достичь сияющих вершин. * * * Борьба честолюбий, азарт вожделений, игра миллионами жизней и судеб — останутся те же у всех поколений, а значит, и правнукам лучше не будет. * * * Стремлений, притязаний и амбиций хватает лишь до некоторых пор, и больно вдруг однажды удивиться, как выдохся их жизненный напор. * * * Зарницы озарений прозорливых уже нечасто жалуют меня, будя в моих извилинах сонливых игру полузабытого огня. * * * Понять былое – свыше наших сил, что славы там достойно, что – проклятия. Об этом у Творца бы я спросил, но наши для Него темны понятия. * * * Звучит сегодня всё грозовой нотой и всеми дух готовности владеет. Мир катится к войне с такой охотой, как будто, кровь пустив, помолодеет. * * * Дана лишь человеческому кругу любовного безумства благодать. За счастье поелозить друг по другу способны только люди жизнь отдать. * * * Был явно жребий свыше уготован: еврей за те века, что время длится, на стольких наковальнях был откован, что дух его не мог не закалиться. * * * Нравы жизни, сегодня царящие, держат душу во мраке и мгле; кто подсел на стишки немудрящие, тот сидит на целебной игле. * * * Её не описали хрестоматии, неведомо науке благонравной, что в людях есть энергия апатии, недоброй, равнодушной и отравной. * * * Все тогда были вровень равны, тьму творили руками дрожавшими и решали проблемы страны головами, на плахе лежавшими. * * * Я мельком повидал довольно много, и в этой мельтешистой скоротечности меня хранили три некрупных бога — упрямства, любопытства и беспечности. * * * Забавная такая хренотень меня пугает нагло и бесстыже: чем дольше я коплю на чёрный день, тем чёрный день мой делается ближе. * * * Продукты духа крепко пахнут, и ты меня не удивил, когда душевно был распахнут и я твой запах уловил. * * * Великие люди приходят во сне, болтая цитаты вразброд, но жалко – приходят они не ко мне, а к тем, кто, по-моему, врёт. * * * На склоне дней нам легче отказаться от резвого метания камней, и всех за всё простить, и отвязаться на склоне дней. * * * Подумал мельком я сегодня: в толкучке жизни многолетней на ком лежит печать Господня — они и дьяволу заметней. * * * Много в жизни этой не по мне, много в этой жизни я люблю. Боже, прибери меня во сне — как я наслаждаюсь, когда сплю! * * * Пришла ко мне повадка пожилая, которую никак уже не спрячу: актёрскую игру переживая, в театре я то пукаю, то плачу. * * * Святое чувство недовольства, святая жажда исправлять имеют пакостное свойство покой житейский отравлять. * * * Из мыслей и слов я крошу винегрет и чушь сочиняю живую. Я делаю много здоровью во вред, а значит – ещё существую. * * * Источники блаженства и страдания, дыханием тепла преображённые, везде гуляют нежные создания, весьма разнообразно обнажённые. * * * Что-то будит в сонной памяти луна, шелестят ленивых мыслей лоскутки. Жажду жизни утолил я не сполна, только стали очень мелкими глотки. * * * Неправы те, кто тьму пророчит и говорит о чёрной силе, — дух Божий, веющий, где хочет, ещё объявится в России. * * * Ничего не воротишь обратно, время наше уже пролетело, остаётся кряхтеть деликатно и донашивать утлое тело. * * * Кто про всё имеет мнение — хорошо тому, и чужих умов томление — по хую ему. * * * Я доживаю в тихой пристани остатки выдавшихся лет, и беззаветной страсти к истине во мне уже нисколько нет. * * * Мы видим пожары и чувствуем дым, нам чудится цокот подков… Дух мёртвый сражается с духом живым в течение многих веков. * * * Во лживой нашей атмосфере всё – вопреки живой природе, и дамы думают о хере, а вслух болтают о погоде. * * * Привычна мне текучка дней, поток рутинный и всегдашний, и каждый день с утра видней, как пусто прожит день вчерашний. * * * А сгинуть надо, всех любя, на тонком рубеже, когда всем любящим тебя ты стал тяжёл уже. * * * Легла блаженная прохлада, слегка душа зашевелилась; как мало мне от жизни надо — всего лишь только, чтобы длилась. * * * За рюмкой, кружкой, сигаретой смотрел вокруг я со вниманием и много понял в жизни этой — но что мне делать с пониманием? * * * И снова на больничной простыне, разрезан и зашит, я повалялся; Бог явно снисходителен ко мне — наверное, за то, что не боялся. * * * С печалью на приятеля гляжу: у каждого из нас кулёк аптечный, |