Онлайн книга «Седьмой дневник»
|
Замечу сдержанно и тихо, насколько это поразительно, что мы живём довольно лихо, а живы – очень приблизительно. * * * Сколь дивные в России вечера: чуть выпили, и птица-тройка мчится. Сегодня было то же, что вчера, но завтра нечто светлое случится. * * * Я вздёрнул молнию ширинки, остатки сил в себе нашёл и на заезженной пластинке души своей играть пошёл. * * * Пришла медлительность коровья, уже во тьму раскрыта дверь, и общей слабостью здоровья болею часто я теперь. * * * Нету во мне по престижу томления, мягко я всем улыбаюсь. Я о себе невысокого мнения — лучше пусть я ошибаюсь. * * * Словно обувь, тачается строчка, та получше, а эта – похуже, я типичный кустарь-одиночка, да ещё без мотора к тому же. * * * Теперь я вслух не хохочу, а шевелю слегка губами, и даже если я молчу, язык держу я за зубами. * * * Я – тень, укрывшаяся в тень, звук тишины в немолчном гаме, я нулевой в неделе день, восьмая нота в нотной гамме. * * * Мои интимные места мне очень мягко намекают, что я весьма уже устал и девки зря вокруг мелькают. * * * Книгу жизни суматошно полистав, начинаешь задыхаться и болеть, мы стареем, даже взрослыми не став, — не успев, точнее, толком повзрослеть. * * * Вот человек: от песни плачет, боится нищего обидеть, потом кого-то так хуячит — не приведи Господь увидеть. * * * Когда тоской душа томится, мне шепчет голос ниоткуда, что есть война, тюрьма, больница, а ты сидишь в пивной, зануда. * * * Мучат нас беспочвенные мнимости, и сполна я этим награждён: я себя люблю, но во взаимности я не абсолютно убеждён. * * * С годами потемнел души кристалл, в нём выдохлись мечтания и грёзы: стишки рифмуя, в небе я летал, а ныне ковыряю глину прозы. * * * Человек пуглив, опаслив, ищет призрачного блага, а чтоб чувствовать, что счастлив — слишком он умён, бедняга. * * * Не сразу был таким характер мой, он медленно лепился по комкам: терпению обучен я тюрьмой, а юмором обязан мудакам. * * * Утром очень тяжко подниматься, дальше я уже машу крылами и готов с охотой заниматься чем угодно – только не делами. * * * Увы, похмелье пирования несёт плохие ощущения и горьки разочарования после блаженства обольщения. * * * Уже не будет войн и революций, и вся рутина жизни перервётся, когда вдали светящееся блюдце летающей тарелкой обернётся. * * * То в затеях верчусь оголтелых, то недвижен, задумчив и тих. Я дурак, но в разумных пределах, нас не много на свете таких. * * * От жизни получая удовольствие, испытывая разные приятности, храню высокомерное спокойствие на случай неминуемой превратности. * * * В житейской ситуации любой я стоек, потому что убеждён, а в ссоре и борьбе с самим собой решительно бываю побеждён. * * * Бог и мы затеяли совместно пьесы этой бурное течение, и Творцу, наверно, интересно, как мы ей устроим заключение. * * * Занятное во мне ютится свойство, я часто за него себя ругаю: едва учуяв дух самодовольства, я этого счастливца избегаю. * * * Конечно, было бы занятно продлить мои земные дни, но только так уже помят я, что грустно сложатся они. * * * С утра до ночи – мыслей кутерьма, и разного они при этом рода: есть мысли из души, есть от ума, от сердца есть и есть от пищевода. * * * Повстречав человека хорошего, понимаешь вдруг ясно и остро, что земля наша Богом не брошена, а на время оставлена просто. * * * Употребление без меры — с утра я склонен к философии — лишает нас надежды, веры, любви и матери их Софии. * * * Наше время обильно украшено не легендами-мифами-сказками, а немыслимой вони парашами и паскудно умильными масками. * * * Мне ответил бы кто-нибудь пусть, чтоб вернуть мой душевный уют: почему про славянскую грусть лучше прочих евреи поют? * * * Не в мудрости, не в милости, не в силе, тем более – не в разной ветчине, величие сегодняшней России — в одной только её величине. * * * Людей культурных мало в мире, а бескультурья – пруд пруди: я, например, курю в сортире, и радость булькает в груди. * * * Сейчас уже, почти пройдя свой путь, хочу признать в преддверии конца, что нам дано при жизни заглянуть в ничтожнейшую часть игры Творца. * * * Пока не перестану жить и быть — а скоро перестану, очевидно, — я буду с полной зрячестью любить Россию, за которую обидно. * * * Сама себя опасно выдавая и шар земной пугая зачарованный, в субботу закулиса мировая нахально пахнет рыбой фаршированной. |