Онлайн книга «Вред любви очевиден»
|
Девушка останавливается. – Хорош орать. Что надо? – Любви и дружбы, – с готовностью отвечает Иван Космонавтов. – Имя, прошу – имя розы! – Ну, Лера. – Нулера? Впервые слышу такое имя – Нулера. Даже красиво… – Валерия. Ва-ле-ри-я. – Иван Космонавтов. Это псевдоним. На самом деле… неважно. Не суть! Короче, как мне смыть позор? Девушка показывает на канал. – Видишь, какой срач? Всякие свиньи вроде тебя весь город изгадили. Хочешь смыть позор – полезай в воду и поработай. Собери банки, бутылки… – Гениально, – соглашается Космонавтов. – Где спуск на воду? – А там, подальше. – Вперёд! – командует сам себе Космонавтов. Максим хохочет. – Нос откушу! Тоже мне терминатор! Слушай, мне кто-то капал на тебя, что ты с этими связался, с эсерами. Ты что, правда стал этот… социалист-революционер? Федька, бросай эту похабень к чёртовой матери. На кой нам революция? Мало тебе этой заварушки в семнадцатом? И правильно вас, придурков, сажают. Люди жить хотят, а вы как нечистая сила колбаситесь. Ты думаешь, мне всё нравится в этой стране? Да мне всё не нравится. Тут, знаешь, везде один сплошной мой папаша! Куда ни ткни – папаша сидит! Во сцепились отцы-молодцы – жопа к жопе, не пробьёшься! Но я папашу сам не буду резать и тебе не дам. Если что, я лягу в Озерках с пулемётом! Ты меня понял? – вдруг довольно угрожающе спросил Максим. Фёдор молчит. – Пиво давай пей! – крикнул Максим. – Друга встретил – пиво пей, революционер! Тихая сомлевшая мамаша, Юра и чумазая вошли во двор, остановились у двери. – Юрочка, Юрочка, – лепечет мамаша. – Мы – на втором этаже. Квартира девять… – Слушай, русский, а ты мамку уложи, кота покорми, и айда на рынок погуляем? – А ты подождёшь, честно? – Обижаешь, беленький! Эльвира сказала! – Я быстро! – обрадовался Юра. Варя и Ксана поднимаются по лестнице. – Видишь, его тут все знают, нашего дедулю, – говорит Варя. – Квартира двадцать один. О, гляди, табличка… Возле обшарпанной двери привинчена пластинка с надписью «Иеремия Браун». – Имечко! – веселится Ксана. – Иеремия! Ты думаешь, это наш старикан? Интересно, а сокращённо как – Иера? Ерёма? – Нормальное имя, из Библии. В Англии он был бы Джереми. Мы скажем: господин Браун. На звонок открыла неказистая девица лет тридцати, с хитрым прищуром. – Господин Браун? – тоном светской дамы спросила Варя. – У себя. Третья дверь, – лаконично ответила девица. Перед дверью в комнату Брауна Варя и Ксана что-то оробели. – Давай, Варька, ты всю кашу заварила, давай рубись. Варя стучится. – Господин Браун! Молчание. Фарида обрабатывает руки женщины, рассматривает её кольцо. – Красивое какое у вас кольцо. – Да, – отвечает женщина, – от дедушки. Чёрный опал, редкий камень. Приносит несчастье. – Вы знаете, я вам верю. Хотя трудно. Такой маленький красивый камушек – и вдруг несчастье! Женщины любят всякое такое. Загадки там, тайны. А вообще поговоришь с человеком – и всё понятно. Жизнь! То есть я хочу сказать, что несчастья и без всяких камешков бывают, да? Правильно? Женщина страдальчески закрывает глаза, вот-вот заплачет. – А кофейку не хотите? – ласково спрашивает Фарида. Женщина кивает. – Простите, – говорит она. – Такой день… Ниточку я сегодня нашла, ниточку… – Ниточку? – переспрашивает Фарида. – Потому что надо мне один клубочек размотать. Такой клубочек – двадцать лет наматывала, а теперь мне его размотать надо… Иван Космонавтов плавает в канале, собирает банки, бутылки, обёртки от мороженого и забрасывает Лере на пристань. Та аккуратно складывает мусор в пластиковый мешок. Граждане начинают интересоваться происходящим. – Гринпис? – спрашивает компания молодых людей. – Акция протеста? – Местный актив молодых уборщиков России, – отвечает Лера. – Сокращённо «МУР». Наш девиз – «Убери дерьмо». – Новеньких берёте? – заинтересовался один юноша. – А кто главный у вас? – Всех берём, – отвечает Лера. – Главный – вот он. Зовут Иван Космонавтов. – Сам чистит! Во молоток! – компании понравилось. – Сила личного примера, – объясняет Лера. Ребята переглянулись. – Ну что, мужики, девиз подходящий. Дерьма всем хватит. Стали раздеваться. Варя толкает дверь в комнату господина Брауна. Это старый мир. В нём нет новых вещей. Мебель и картины начала двадцатого века. Как ни странно, довольно чисто. Браун лежит за ширмой на кровати. Варя и Ксана подходят. – Он вообще живой? – тревожится Ксана. Старик открывает глаза. – Добрый вечер, господин Браун, – громко произносит Варя. Эти слова оживляют Иеремию Брауна. Он садится на постели, смотрит на девочек. – Варвара Панкратова, Оксана Никитенко, – представляет себя и подругу Варя. – Очень приятно. Чем обязан? – старик выглядит совсем вменяемым. – Мы вашу собачку принесли, – говорит Ксана. – Вашу Дору. Мы были в кондитерской, а собачка заснула… совсем. А вы ушли. А уборщица ругалась, что собак дохлых на неё вешают. – Мы взяли Дору, попросили сумку какую-нибудь и стали спрашивать на улице, кто вас видел. А вас тут все почти знают… – Короче, вот ваша собачка, а мы пошли, – заключила Ксана. Старик встал, прошёл к круглому столу, жестом пригласил девочек присесть. – Вы пионеры? – спросил он. – Или нет – комсомолки? Позвольте записать ваши имена и адрес вашей школы. Я сегодня же направлю благодарность. Ксана фыркнула. Варя посмотрела на неё строго. – Нет, господин Браун, мы уже учимся в высших учебных заведениях. Я могу оставить вам свою визитку. Пожалуйста. – Благодарю. Ещё одна просьба: пожалуйста, эту сумку… возьмите и… – Закопать где-нибудь? – спросила Ксана. – Мы сами хотели, но надо было хозяина спросить. – Вы совершенно правы. Всегда следует спрашивать хозяина. С юридической точки зрения вы поступили грамотно. – А вы юрист? – полюбопытствовала Варя. |