Книга Однажды на берегу океана, страница 31 – Крис Клив

— Я стрелять, если вы не останавливаться.

Пчелка пожала плечами и прижала руку к груди.

— Меня зовут Пчелка, — сказала она. — Вот мое сердце. Стреляй сюда, если хочешь.

А Доброта прибавила:

— Пули лучше. Пули быстрые.

Они продолжали идти за нами по берегу. Охранник выпучил глаза:

— Кто гнаться за вами, девочки?

— Те самые люди, которые сожгли нашу деревню. Мужчины из нефтяной компании.

Винтовка в руках охранника задрожала.

— Госпдиисусе, — выдохнул он.

Крики людей и собачий лай уже звучали очень громко. Я уже не слышала шума прибоя.

Из джунглей выбежали пять коричневых собак. Они охрипли от лая. Их бока и лапы были изранены и кровоточили. Сестры вскрикнули и забежали за спину охранника. Охранник остановился, поднял винтовку и выстрелил. Собака, бежавшая первой, подскочила и рухнула на песок вверх лапами. Кажется, пуля оторвала ей ухо и часть головы. Остальные собаки подбежали к застреленной собаке, остановились и принялись рвать ее зубами, а у нее еще дергались задние лапы. Я закричала. Охранник дрожал с головы до ног.

Из джунглей выбежали шестеро мужчин в изодранных спортивных штанах, жилетах и кроссовках. У всех на шее блестели золотые цепочки. Не обращая внимания на собак, они устремились к нам. Один мужчина держал натянутый лук. Остальные размахивали мачете. Охранника они явно не боялись.

Один из них был главным. На шее у него багровела загноившаяся рана, от которой исходило зловоние. Я поняла, что он скоро умрет. У другого мужчины на шее висела проволочка с какими-то сушеными коричневыми комками, похожими на грибы. Увидев Доброту, этот мужчина указал на нее пальцем, потом обвел им по кругу свои соски и ухмыльнулся. Я пытаюсь рассказать все, как было.

Охранник сказал:

— Уходите, мистер и миссус.

Но мужчина с раной на шее — главарь — сказал:

— Нет, стоять все.

— Я буду стрелять, — предупредил охранник.

А мужчина сказал:

— Ну, может, одного из нас ты подстрелить. Ну, может, двоих.

Мужчина с луком навел стрелу на шею охранника и проговорил:

— А может, никого из нас ты не пристрелить. Может, ты стрелять надо было, когда мы быть далеко.

Охранник перестал пятиться, и мы тоже остановились. Пчелка и Доброта встали позади нас. Я с мужем оказалась между ними и охотниками.

Охотники передавали друг другу бутылку — кажется, с вином. Мужчина с луком возбудился. Это было хорошо заметно, поскольку он был в спортивных штанах. Но выражение его лица не изменилось, и он не спускал глаз с шеи нашего охранника. Голова мужчины с луком была повязана черной банданой с надписью «ЭМПОРИО АРМАНИ». Я посмотрела на Эндрю. Я попыталась говорить спокойно, но слова застревали у меня в горле.

— Эндрю, — с трудом произнесла я, — пожалуйста, дай им все, чего они хотят.

Эндрю посмотрел на мужчину с раной на шее и спросил:

— Чего вы хотите?

Охотники переглянулись. Мужчина с раной на шее шагнул ко мне. Глаза его сверкали и вращались. Он вскинул голову и безумно на меня уставился. Зрачки его были сужены, а радужки глаз походили на пули и блестели, словно медь. Он скривил губы в ухмылке, и они вытянулись в жестокую тонкую, презрительную линию. Эмоции мелькали на его физиономии так быстро, словно кто-то нетерпеливо переключал телевизионные каналы. Я чувствовала запах его пота и зловоние гноящейся раны. Он издал звук — непроизвольный стон, который, похоже, его самого удивил. Он выпучил глаза, протянул руку и сорвал с меня парео. Потом взглянул на бледно-сиреневую ткань с любопытством — он словно бы удивился, не мог понять, как она оказалась в его руке. Я вскрикнула и прикрыла руками грудь. Я попятилась от мужчины, от того, как он смотрел на меня, а он смотрел на меня то терпеливо, как бы готовый медленно изучать меня, то свирепо, то с тяжким змеиным спокойствием.

На мне осталось только зеленое бикини — узкий бюстгальтер и трусики. Я расскажу об этом снова и, может быть, тогда начну сама осознавать то, что случилось. Там, в разрываемой на части дельте реки, в африканской стране, посреди трехсторонней нефтяной войны — потому что совсем рядом с войной находился пляж, потому что государственное туристическое бюро разослало билеты на этот пляж во все журналы, перечисленные в Writers' and Artists' Yearbook [29] , а я как издатель оказалась первой из тех в моей редакции, кому дистрибьюторы рассылали конверты с предложением бесплатных туров, и потому что я была в зеленом бикини от Hermes. И когда я стояла там, на берегу, прикрывая руками грудь, до меня дошло, я поняла, что даром отправилась на смерть.

Раненый мужчина подошел ко мне так близко, что я почувствовала, как песок под моими ногами просел от его веса. Он провел пальцем по моему плечу, по моей оголенной коже и проговорил:

— Чего мы хотим? Мы хотим… практиковаться… по-английски.

Охотники заржали. Бутылка снова пошла по кругу. В какой-то момент, когда один из них поднял бутылку, я заметила, что в ней лежит что-то со зрачком. Оно было прижато к стеклу. А потом мужчина опустил бутылку, и это нечто исчезло в жидкости. Я говорю «жидкость», потому что я уже не была уверена, что это вино.

Эндрю сказал:

— У нас есть деньги, а чуть позже мы можем дать вам еще денег.

Раненый мужчина хихикнул и хрюкнул, как свинья. А потом лицо его стало абсолютно серьезным. Он заявил:

— Вы отдаваете мне все, что есть, сейчас. Никаких «позже».

Эндрю вынул из кармана бумажник и протянул раненому мужчине. Тот дрожащей рукой взял бумажник, вытащил из него банкноты и бросил бумажник на песок. Он передал деньги одному из своих людей, не глянув на них и не удосужившись пересчитать. Рана на его шее отвратительно раскрылась. Она была сине-зеленой.

Я сказала:

— Вам нужна медицинская помощь. Мы могли бы договориться в отеле, вам помогут.

Мужчина покачал головой:

— Медицина не помогай от того, что видать эти девки. Эти девки должны заплати за то, что они видеть. Отдавать нам эти девки.

Я сказала:

— Нет.

Раненый мужчина посмотрел на меня с изумлением:

— Чего ты сказать?

— Я сказала нет. Эти девушки пойдут с нами на территорию отеля. Если вы попытаетесь задержать их, наш охранник вас застрелит.

Раненый мужчина сделал большие глаза, притворившись испуганным. Он положил руки на голову и два раза повернулся кругом. Снова встретившись со мной взглядом, он спросил: