Книга Однажды на берегу океана, страница 32 – Крис Клив

— Ты откуда, миссус?

— Мы живем в Кингстоне, — ответила я.

Мужчина склонил голову к плечу и посмотрел на меня с интересом.

— В Кингстоне-на-Темзе, — уточнила я. — Это в Лондоне.

Мужчина кивнул.

— Да знать я, где Кингстон, — сказал он. — Я там учился. Инженерный механика.

Он опустил глаза. Несколько секунд он молчал. А потом сделал очень быстрое и резкое движение. Я увидела, как сверкнуло его мачете в лучах рассветного солнца, увидела, как вздрогнул охранник, а в следующее мгновение лезвие мачете звякнуло, разрубив шею несчастного юноши и ударившись о кость. Лезвие продолжало звенеть и тогда, когда мужчина отдернул мачете, а охранник рухнул на песок. Помню, мне показалось тогда, что мачете — это колокол, а жизнь несчастного охранника — язык этого колокола.

Убийца осведомился:

— У вас там, в Кингстон-на-Темза, слышаться такой звуки?

Кровь ручьями текла из разрубленной шеи охранника. Казалось, что в теле хрупкого африканского юноши не могло быть столько крови. Его тело лежало на песке, и песок засыпал его открытые глаза, а страшная рана зияла на его шее, словно распахнутая, повисшая на сломанных петлях дверь. Или разверстая пасть. Странный, спокойный голос представительницы среднего класса звучал у меня голове: «Пэкмен. Пэкмен. Господи, он так похож на Пэкмена» [30] . Мы все замерли и молча смотрели на охранника, истекающего кровью. Помню, у меня мелькнула мысль: «Слава богу, что я оставила Чарли у родителей».

Подняв голову, я увидела, что на меня смотрит убийца. Взгляд его не был грозным. Так, бывает, смотрят на меня кассирши в супермаркете, когда оказывается, что я забыла дома дисконтную карточку. Случалось, так на меня смотрел Лоренс, когда я сообщала ему, что у меня месячные. То есть убийца смотрел на меня с легким укором.

— Этот охранник умирал из-за тебя, — сказал он.

Наверное, в то время у меня еще сохранились какие-то эмоции, потому что по моим щекам текли слезы.

— Вы с ума сошли, — проговорила я.

Убийца покачал головой. Он пошевелил пальцами, сжимавшими рукоятку мачете, и повернул лезвие так, что его кончик указал на мою шею. Мачете подрагивало в руке убийцы. Он смотрел на меня с сожалением.

— Я тут живу, — сказал он. — Это ты сходить с ума, что приехала сюда.

Тут я от страха разрыдалась. Эндрю задрожал. Доброта начала молиться на языке своего племени:

— Экенем-и Мария. Гратиа йу-и оби Динвени нонйел-и, И нве нгози кали икпоро нине на нгози ди-ли нва афо-и бу Йезу.

Убийца зыркнул на Доброту и объявил:

— Ты умираешь следующая.

Доброта посмотрела на него.

— Нсо Мария Нне Сиуку, — проговорила она, — ‘йо ниел’анйи бу нди нжо, кита, н’убоси нке онву анйи. Амен.

Убийца кивнул. Вдохнул и выдохнул. Я наконец услышала шум прибоя. Коричневые собаки, закончив свою жуткую трапезу, подошли ближе к нам. Лапы у них дрожали, шерсть была перепачкана кровью. Убийца шагнул к Доброте. Я поняла, что не смогу пережить, если он ударит ее мачете. Я попросила:

— Нет. Пожалуйста… пожалуйста, не трогайте ее.

Убийца остановился, повернулся ко мне:

— Опять ты?

Он улыбался.

Эндрю проговорил:

— Сара, прошу тебя. Думаю, самое лучшее, что мы можем сделать, это…

— Что, Эндрю? Заткнуться и надеяться, что нас не убьют?

— Я просто думаю, что это не наше дело, поэтому…

— Ага, — кивнул убийца. — Не твой дело. — Он повернулся к другим охотникам и развел руками: — Не его дело — говорить. Говорить — это дело черных людей. Ха-ха-ха-ха!

Охотники засмеялись и принялись хлопать друг друга по спине, а собаки начали нас окружать. Когда убийца обернулся, его взгляд был серьезен.

— Первый раз я слышу, как белый человек говорить, что мой дело — не его дело. Вы брать наше золото. Вы брать наша нефть. Что не так с наши девки?

— Ничего, — пробормотал бедный Эндрю. — Я не это имел в виду.

— Ты расист?

Убийца произнес рассист.

— Нет, — быстро ответил Эндрю. — Конечно нет.

Он в упор посмотрел на Эндрю.

— Ну? — произнес он. — Хочешь спасать эти девки, мистер?

Эндрю кашлянул. Я смотрела на него. Руки моего мужа дрожали. Его сильные, красивые руки. Я часто любовалась его руками, когда он брал чашку с кофе, когда его пальцы порхали по клавиатуре в то время, когда он работал над статьями. Мой муж, как обычно, отправивший текст для своей воскресной колонки электронной почтой из аэропорта всего лишь днем раньше. В тот момент, когда объявили посадку на наш рейс, я просматривала текст, чтобы исправить опечатки, если они найдутся. Последний абзац звучал так: «Мы — общество, интересующееся только самим собой. Как наши дети научатся ставить других выше себя, если этого не делаем мы?»

— Ну? — повторил убийца. — Хочешь их спасать?

Эндрю посмотрел на свои руки и довольно долго стоял в такой позе. Над нами кружили чайки и громко перекликались. Я пыталась унять дрожь в ногах.

— Пожалуйста, — сказала я. — Если вы позволите нам увести этих девушек с собой, мы сделаем все, что вы хотите. Дайте нам только вернуться в отель, и мы вам дадим все, что вы попросите. Деньги, лекарства — что угодно.

Убийца пронзительно взвизгнул. Все тело его сотряслось от этого крика. Он стал хохотать. Капля крови стекла с его ослепительно белых зубов и упала на грязный серый нейлоновый спортивный жилет.

— Думаешь, мне это все сильно нужный? — проговорил он. — Не видишь эта дырка в моей шее? Через два дня я умирать. Думаешь, мне сильно надо деньги и лекарство?

— Так чего же вы хотите? — спросил Эндрю.

Убийца переложил мачете из правой руки в левую.

Поднял правую руку и выпрямил указательный палец.

— Белый человек всю мою жизнь указывать мне этим пальцем. А сегодня ты можешь отдавать мне этот палец. На память. Так что отрезать свой палец, мистер, и давай его мне.

Эндрю побледнел, покачал головой и сжал кулаки. Убийца взял мачете за лезвие и протянул рукояткой моему мужу.

— Делать это, — сказал он. — Тяп-тяп. Давать мне свой палец, а я отдавать тебе девки.

Долгая пауза.

— А если я не соглашусь?