Онлайн книга «Первый субботник»
|
– Да не плохо, а вредно! – засмеялась она. – Оглохнешь – никто в институт не примет! Ребята дружно засмеялись. Сергей Андреевич улыбнулся: – Ну, Лебедева, тебе палец в рот не клади. – А что ж он, Сергей Андреевич, носится, как с писаной торбой… – А тебе какое дело? – буркнул Елисеев. – Ты тоже без своей консерватории прожить не можешь… – Так это ж консерватория, чудак! Бах, Гайдн, Моцарт! А у тебя какие-то лохматые завывают. – Сама ты лохматая. Сергей Андреевич мягко взял Елисеева за плечо: – Ну-ну, Витя, хватит. Ты ведь собираешься в МАИ идти. А летчикам нужна выдержка. – А я не летчиком буду, а конструктором, – пробурчал раскрасневшийся Елисеев. – Тем более. Вот что, друзья. Давайте-ка, пользуясь такой ясной погодой, вспомним астрономию. Сергей Андреевич встал, отошел немного поодаль и, сунув руки в карманы своей легкой куртки, посмотрел в небо. Оно было темно-фиолетовым, звезды светились необычайно ярко и казались очень близкими. Край ослепительно белой луны был слегка срезан. – Лучше и наглядней любой карты, – тихо проговорил Сергей Андреевич и быстрым лаконичным движением поправил очки. – Тааак… Что это за вертикальное созвездие вон там? Он вытянул вверх руку: – Ну, кто смелый? Олег? – Волосы Вероники? – неуверенно пробормотал Зайцев. Сергей Андреевич отрицательно покачал головой: – Оно правее и выше. Вон оно, под Гончими Псами… Витя? – Кассиопея! – громко проговорил Елисеев, сунув руки в карманы джинсов и запрокидывая голову. – Точно, Кассиопея. Стоящий рядом Соколов усмехнулся. – Два с минусом, – проговорил Сергей Андреевич и быстро показал. – Вон твоя Кассиопея, возле Цефея. Лебедева засмеялась. Елисеев почесал затылок, пожал плечами: – Но они вообще-то чем-то похожи… – На тебя! – хихикнула Лебедева и из-за спины Соколова шлепнула Елисеева по затылку. – Вот ненормальная, – усмехнулся Елисеев. Сергей Андреевич повернулся к ребятам: – Неужели никто не знает? Дима? Савченко молча покачал головой. – Лена? Лебедева со вздохом пожала плечами. – Просто перемешалось после экзаменов все в голове, Сергей Андреевич, – протянул Зайцев. Елисеев усмехнулся, ногой поправил вывалившуюся из костра ветку: – У кого перемешалось, а у кого наоборот – все вылетело. Как в аэродинамической трубе… Ребята засмеялись. – А вот Мишка точно знает, по глазам видно, – покосилась Лебедева на Соколова. Соколов смущенно посмотрел в костер. Сергей Андреевич перевел взгляд на его узкое спокойное лицо: – Знаешь, Миша? – Знаю, Сергей Андреевич. Это созвездие Змеи. – Тааак, – утвердительно качнул головой учитель. – Молодец. А над Змеей что? – Северная Корона, – сдержанно проговорил Соколов в полной тишине. – Правильно. Северная Корона. В ней звезда первой величины. А вот слева что за созвездие? – Геркулес. – А справа? – Волопас. Сергей Андреевич улыбнулся: – Пять с плюсом. Елисеев покачал головой: – Ну, Мишка, ты даешь. Прямо как Джордано Бруно. Соколов смотрел в небо, теребя край куртки. Закипевшая в ведре вода побежала через край, с шипением полилась на костер. – Ух ты, прозевали! – засуетился Елисеев, хватаясь за один из концов поперечной палки, на которой висело ведро. – Олег, снимаем быстро! Зайцев взялся за другой конец. Вдвоем они сняли ведро с огня и аккуратно поставили на усыпанную золой траву. Сергей Андреевич подошел, наклонился: – Так. Закипела. Ну, давайте чай заварим. Ребята стали высыпать чай из заранее приготовленных пачек в кипяток. – А может и сгущенку туда сразу, а? – вопросительно посмотрела Лебедева. – Что ж, идея хорошая, – кивнул головой учитель. Елисеев достал две банки из рюкзака и принялся открывать их. Лебедева, тем временем, мешала в ведре свежеобструганной палкой. Быстро открыв банки, Елисеев опрокинул их над ведром. Двумя белыми тягучими полосами молоко потянулось вниз… Вскоре ребята и учитель с удовольствием пили сладкий ароматный чай, прихлебывая его из кружек. Влажный ночной ветерок качнул пламя угасающего костра, принес запах реки. Слабеющие язычки плясали над янтарной грудой углей, колеблясь, пропадая и появляясь вновь. – Самый раз – картошку положить, – предложил Зайцев, прихлебывая чай. – Точно, – согласился Елисеев и палкой стал разгребать угли, щурясь от жара. Сергей Андреевич допил свой чай и поставил кружку на пенек: – Лена, а ты, кажется, в текстильный собираешься? Кружка Лебедевой замерла возле ее губ. Лена посмотрела на учителя, потом опустила кружку, перевела взгляд на костер: – Я, Сергей Андреевич… я… Она набрала побольше воздуха и твердо произнесла: – Я решила пойти на ткацкую фабрику. Ребята молча посмотрели на нее. Раскапывающий угли Елисеев удивленно хмыкнул: – Ну, ты даешь! Отличница и к станку. Шпульки мотать… – А это не твое дело! – перебила его Лебедева. – Да, я иду на фабрику простой ткачихой. Чтобы по-настоящему почувствовать производство. А цену своим пятеркам я знаю. Елисеев пожал плечами: – Но тогда можно было пойти на заочный или на вечерний, а самой работать… – А мне кажется, что лучше просто отработать год, а потом поступить на дневной. Тогда мне и учиться легче будет и жизнь побольше узнаю. У нас в семье все женщины – потомственные ткачихи. И бабушка, и мама, и сестра. – Правильно, Лен, – кивнул головой Зайцев. – Мне мой дядя рассказывал про молодых инженеров. Пять лет отучатся, а предприятия не знают… Сергей Андреевич понимающе посмотрел Лебедевой в глаза: – Молодец. В институте ты будешь учиться еще лучше. А год на фабрике – это очень полезно. Я тоже в свое время прежде, чем в МГУ поступать, год проработал простым лаборантом в обсерватории. Зато потом на практических занятиях ориентировался лучше других. |