Онлайн книга «Кто твой враг»
|
Мисс Морган жалко, боязливо улыбнулась. Ледащая, костлявая, с огненными черными глазами, ртом до ушей, копной курчавых черных волос, по причине малого роста она, по-видимому, восседала на подушках или телефонных справочниках. Голос у нее оказался неожиданно низким и скрипучим. — Да, «Путем огня» выйдет в ноябре, девятнадцатого ноября. Книга стоит доллар девяносто восемь центов. В ответ на следующий вопрос мистера Хейла мисс Морган сказала, что на нее прежде всего повлияли Дилан Томас, Малларме и «Золотая ветвь» [149] Фрейзера. — Справа от меня, — сказал мистер Хейл, — Чарльз Лоусон, теле- и киносценарист. Мистер Лоусон, насколько мне известно, завтра вечером в кинотеатре «Ши» состоится премьера вашего фильма «Все о Мэри». Все верно? — Похоже на то. Иначе, разве я мог бы позволить себе такой костюм? Мистер Лоусон в ответ на следующий вопрос мистера Хейла сказал, что на него самое существенное влияние оказали его психоаналитик, жена и деньги, в такой вот последовательности. Экран снова заполнило сияющее лицо мистера Хейла. — Сегодня мы будем спорить о том, нужно ли канадским писателям и художникам уезжать из страны, чтобы развить свой талант. — Хейл сделал паузу, улыбнулся. — Я полагаю, сегодня наш спор будет особенно жарким, потому что мисс Морган на следующей неделе отплывает в Англию. Думается, она надеется обосноваться там. Меж тем Чарльз Лоусон, надолго покидавший Канаду, недавно вернулся, чтобы обосноваться здесь. — Переключить на другой канал? — спросила Труди. — Нет, — сказал Эрнст. — Хочу смотреть этот. — Чарльз Лоусон — очень хороший человек, — сказал Хайман Гордон. — Я видела его пьесу на той неделе, — сказала Труди. — Та еще пошлятина. — Чарльз Лоусон, — почтительно поведал Хайман Гордон, — мог бы сделать карьеру в Голливуде, но он стоял за свободу слова. А это дорогого стоит. — Он что, из этих, из коммунистов? — спросила Труди. — Потише, — попросил Эрнст. — Постоять за свободу в наши дни, — сказал Хайман Гордон, — это дорогого стоит. — Тихо, — сказала Труди. — Мы мешаем Джозефу. — …Канада испытывает культурный голод, — заключила мисс Морган. — Не стану утверждать, что в плане театральной и культурной жизни Торонто может соперничать с Лондоном, — сказал мистер Лоусон. — Но — притом, очень большое но, — уезжая в эмиграцию, канадские писатели и художники своей стране ничего дать не могут. Я жил в Лондоне. И мне довелось повидать, как многообещающие таланты — а таких было немало — оказывались на дне, на дне бутылки «Джонни Уокера». — Уж не хотите ли вы сказать, что стоит мне переехать в Лондон, и я стану алкоголичкой? — Я уверен: мистер Лоусон выражался иносказательно. — Я — канадец, — сказал мистер Лоусон, — и тем горжусь. Мисс Морган права в одном. Культурным раем Канаду назвать еще нельзя, но, — распалялся он, — если наши даровитые поэты будут и дальше убегать в более благополучные — я намеренно употребляю это слово, — благополучные страны, развить канадскую культуру нам не суждено. — Он подался вперед. — Англия, мисс Морган, мертва. Ей конец. — Возможно, и так, — сказала мисс Морган. — Но там, по крайней мере, есть люди, которые читают стихи. Томас Хейл откинулся в кресле. — Весьма спорное утверждение, мисс Морган. Я — канадец. И я читаю стихи. — Старая дева, — сказал Хайман Гордон. — Тьфу. Труди Гринберг закаменела. — Гоголь, — сказал Хайман Гордон. — Вот это поэт так поэт. — Прошу вас, — сказала Труди. — Мы мешаем Джозефу. — Байрон, — сказал Хайман Гордон, — вот кто, по-моему, поэт. — …всего лишь из-за классовых различий? — Извините, — сказал мистер Лоусон, — но мы не хотим, чтобы наш ребенок рос в стране, опутанной паутиной предрассудков и привилегий, погрязшей в чванстве. И мы ни за что не отдали бы Дэвида в частную школу. — Не понимаю, какое отношение это имеет к нашей теме, — сказала мисс Морган. — Весьма своевременное замечание, — поддержал ее Хейл. — Вопрос, какое образование выбрать для ребенка, неуместен. — Конечно, конечно, — сказал мистер Лоусон, — но мне хотелось бы снова обсудить с мисс Морган проблемы экспатриантов после того, как она поживет в Лондоне с мое. — Повторяю, — сказала мисс Морган, — Канада — провинция. И мой отъезд из Канады этого не изменит. — Пусть провинция, — сказал мистер Лоусон, — но в этой провинции жизнь бьет ключом. У нас в Торонто происходят потрясающие события. Взять, к примеру, хотя бы Стратфордский фестиваль… [150] — Уж не собираетесь ли вы объявить Шекспира канадским писателем? А? — Ха-ха-ха, — раскатился мистер Хейл. — Вы прервали… — Вы назвали лондонский театр упадочническим. Вам, как я понимаю, не удалось поставить ни одну из ваших пьес в… — Послушайте, вот вы сказали, что канадцы не читают стихи, но вся штука в том, что они не читают ваши… Динь-динь-динь, зазвенел, предваряя мистера Хейла, звонок. Зазвучала музыка. — Дамы и господа, — сказал Томас Хейл, — вы смотрели… — Выключите, — сказал Эрнст. Хайман Гордон нажал кнопку. — Как вы? — спросила Труди. На лбу Эрнста выступила испарина. — Ну же, герой. Попрошу улыбочку. — Мне хотелось бы немного поспать, — сказал Эрнст. — Разумеется. — Труди Гринберг выжидательно посмотрела на Хаймана Гордона. — После вас, мисс Гринберг. Труди нагнала Хаймана Гордона у двери. — Минутку, — сказал Эрнст. — Когда их ожидают? — Примерно через полчаса, — сказала Труди. — Я вас разбужу заранее. У студии Чарли поджидала Джои в «бьюике». Он нежно поцеловал ее. Джои показала ему газетные вырезки — они были вложены в письмо Карпа из Израиля. — Бог ты мой, бедная девочка. — Чарли рассматривал скверную газетную фотографию Салли. — Бедная дурочка. Некоторое время они ехали молча, потом он спросил: |