Онлайн книга «Иванов и Рабинович, или "Ай гоу ту Хайфа!"»
|
— Ты?! Ха-ха-ха! Какой ты еврей?! Дерьмо несчастное! — кричит Василий. — Еврей!.. Водка литрами, мат-перемат, чуть что — в морду! Еврей!.. Кто тебе поверит?.. Ни один нормальный еврей себе такого не позволяет! Он — еврей!.. Смотрите на него! Ты — «Фоня-квас» — вот ты кто, уголовная твоя морда!.. — А ты?.. Ты кто??? — Арон в беспамятстве от ярости бросает штурвал, поворачивается к Василию и протягивает к нему свои огромные натруженные лапища: Я — работяга! Я всю жизнь вот этими своими руками… А ты — жулик! Торгаш несчастный!.. Ворюга!!! — Я — ворюга?! Ах, ты блядь толстомордая!!! Василий, не раздумывая, бьет Арона в челюсть — раз, другой, третий!.. Ошеломленный Арон отлетает назад к рубке, сильно ударяется затылком о лебедку и замертво падает в кокпит… Паруса спущены, валяются кое-как на палубе и крыше рубки… За штурвалом никого нет, и «Опричник», повинуясь только течению, болтается на воде, покачивая голой мачтой… В каюте, по одну сторону стола, тесно прижавшись друг к другу, обнявшись, сидят Арон и Василий и горько плачут… У Арона перевязана голова, у Василия забинтована правая кисть руки. На столе, на ненужной уже карте Эгейского моря пустая бутылка из-под греческого коньяка «Метакса» и почти пустая бутылка «Столичной». Два стакана, немудрящая закусочка — одна тарелка на двоих и два пиратских ножа в сливочном масле. — Прости меня, Арончик… — всхлипывает Василий и кладет повинную голову на широкое плечо Арона. Арон гладит Василия по голове, говорит сквозь слезы: — Господи… Да что же это с нами такое, Васечка?.. Василий разливает остатки «Столичной» по стаканам. Пытается сделать себе бутерброд для закуски, но рука, разбитая о челюсть Арона, плохо слушается. Арон мягко отбирает у Василия кусок хлеба и нож, сам делает ему бутерброд и поднимает стакан: — Ну?.. Ай гоу ту Хайфа? — спрашивает он и вытирает рукавом слезы с лица. У Василия дрожат губы. Он пытается благодарно улыбнуться Арону, тоже поднимает стакан и, всхлипывая, тихо говорит: — Ай гоу ту Хайфа, Арончик… Как «…слава — яркая заплата на ветхом рубище» и т.д. На следующий день их догнало французское пассажирское круизное судно. — Ай гоу ту Хайфа!!! — кричали им сотни полторы пассажиров, облепив борт, со стороны которого параллельным курсом шел «Опричник». — Ай гоу ту Хайфа!.. Чтобы уравнять скорость, судно застопорило машины и по всем международным законам морской вежливости даже приспустило флаг в знак приветствия Арона и Василия! Вася тоже быстренько опустил зеленый платок маленькой стамбульской проститутки до середины древка от швабры, верно служившему «Опричнику» флагштоком. С французского судна грянули аплодисменты! — Нужна ли вам какая-нибудь помощь, продукты, деньги? — крикнули им по-английски с мостика в мощный мегафон. — Ноу! Ноу!.. — благодарно отмахивались Василий и Арон. Арон бойко вопил в рупор, свернутый из старой отработанной карты: — Айм вери глэд ту си ю!!! Айм вери глэд ту си ю!.. Тенк ю вери мач!.. Тенк ю вери мач!!! — Не хотите ли подняться к нам на борт, принять ванну и пообедать с капитаном? — спросили с мостика. — Тенк ю! Тенк ю вери мач!.. Айм сори! Сори, говорю!.. Времени нет! — отвечал Арон в рупор, разводил руки в стороны и показывал на часы дескать, «нет ни одной свободной минутки…» С яхты было хорошо видно, как пассажиры вдруг засуетились, стали что-то запихивать в большой пластиковый мешок и привязывать к нему веревку. При этом пассажиры хохотали и что-то кричали вразнобой по-французски. — Чего это они, Арон? — спросил Василий. — А кто их знает… Ни по нашему вопят, ни по-английскому. Ни черта не разберешь!.. Тем временем пассажиры перекинули мешок за борт и стали осторожно опускать его в «Опричник». Арон и Василий приняли пластиковый мешок, и как только пассажиры убедились в том, что теперь мешку не грозит никакая опасность, они тут же сбросили на яхту и веревку. Лайнер гуднул на прощание так, что Арон и Василий чуть не попадали от испуга и, постепенно набирая скорость, двинулся вперед. — Аллон з, анфан де ля патри-и-и… — пело несколько десятков пассажиров. Когда французское пассажирское судно стало совсем-совсем маленьким, Василий сказал Арону: — Посмотри, чего в мешке-то. Мне его никак не развязать, – и стыдливо объяснил: – Рука совсем запухла… — Я тебе на ночь компресс сделаю, — пообещал ему Арон, и сам взялся развязывать пластиковый мешок. Первое, что он оттуда вынул — была бутылка «Курвуазье». — Годится! — сказал Василий. — А то мы по этому делу — на исходе. Чего там дальше? Арон удивленно посмотрел в мешок и вытащил целую кипу газет и журналов. Полистал их, вгляделся и всплеснул руками: — Батюшки светы!.. Ну, дают капиталисты!.. Греческие и французские, турецкие и испанские, английские и немецкие, американские и шведские, итальянские и израильские газеты и журналы пестрели уже известными и еще не виденными фотографиями «Опричника» и его владельцев — Василия Рабиновича и Арона Иванова! Все статьи о них, независимо от языка, на котором была выпущена газета или издан журнал, назывались по-английски: — «АЙ ГОУ ТУ ХАЙФА!»… Как Вася и Арон ввязались в морской бой с двумя самыми могучими военными флотами в мире и с честью выиграли это историческое сражение Теперь в каюте не было живого места от газетно-журнальных вырезок! Когда Василий кончил прикнопливать к стенке последнюю вырезку из американского журнала со своей собственной фотографией крупным планом, от штурвала раздался голос Арона: — Вась, а Вась! Выйди, глянь-ко, что еще за чудо такое?! Василий вылез из каюты и увидел метров в ста от яхты странное плоское серебристое сооружение типа огромной площадки с многочисленными сверкающими мачтoчками. — Давай, подворачивай поближе. Разберемся, — сказал Василий. — Становись к штурвалу, а я уберу паруса. Может, чего-нибудь там и пригодится… Сооружение действительно оказалось большим — метров двадцать в длину и метров десять в ширину, — красивым плотом из гофрированного блескучего металла. Из него торчали в небо тонкие высокие мачты с какими-то радиоштуковинками на верхушках. Плот стоял неподвижно — ни вперед, ни назад. Только покачивался слегка. То ли на якоре, то ли еще каким другим способом. Арон и Василий вылезли из яхты на плот, накинули швартовый конец «Опричника» на одну из мачточек и стали расхаживать по этому плоту, прикидывая, нет ли на нем чего-нибудь такого, что может пригодится их «Опричнику» или вообще в хозяйстве… |