Онлайн книга «Толчок восемь баллов»
|
Но светлейший отреагировал несколько иначе: — А что? Не грех басурмана и попугать. А может быть, и поучить слегка. Для острастки. И по всему пути его следования распорядиться — лошадей не давать. Глядишь, безлошадный да пуганый — и повернет обратно! Неплохо, неплохо… * * * Катила наша колымага сквозь лес по проселку, и вдруг прямо перед лошадиными мордами рухнуло огромное дерево и перегородило дорогу. С криком и улюлюканьем выбежали десятка два мужиков с бандитскими мордами. У каждого за поясом ямщицкий кнут, в руках вилы, колья… — А ну вылазь, сучье племя! — закричал главарь. Из кареты вылезли Родик, Герстнер и Пиранделло с козон. — Который? — спросил главарь у ямщика. Тот предательски показал на Герстнера и усмехнулся. Родик мгновенно выхватил из-под камзола два пистолета: — Назад!!! Толпа испуганно попятилась. Главарь сказал Родику: — Мы тебя, барин, не тронем. Нам немец нужен. — Я не немец, — возразил Герстнер. — Я австрийский чех… — Нам без разницы. Нам тебя велено поучить и попугать, чтобы ты у нас дороги из железа не делал, а вертался бы к себе обратно. — Один шаг — и стреляю!.. — звонко прокричал Родик. — Как вам не стыдно, Родик! — строго сказал Герстнер. — Ни одну из самых светлых идей нельзя утверждать силой оружия… Он встал на подножку кареты и, широко улыбаясь, начал: — Дорогие друзья! Железные дороги — это спасение от расстояний! Железные дороги — это развитие торговли и рост благосостояния народа!.. А перевозка пассажиров по железной дороге есть самое демократическое учреждение, какое только можно придумать для преобразования государства!.. Но тут главарь банды поднял большую лесную лягушку-:! запустил ее в физиономию Герстнера. Инженер растерянно замолчал. — Мерзавец!!! — Родик вскинул пистолет. Стой, стой, Родион Иваныч! — испугался Пиранделло. — Опусти пистолет, Христом Богом молю! Не ровен час выстрелит. Грех надушу… — Он передал поводок Герстнеру и сказал: — Держи Фросю крепче, Антон Францыч. А то она их всех порвет. Подошел к главарю, за спиной которого теснилась вся банда. — Чего балуешь? — А те чё? — Главарь легонько пихнул Федора в грудь. — А ничё. — Федор тоже его пихнул. — А ты кто такой? — И главарь пихнул Федора посильнее. — Я? — Федор на секунду задумался. — Я — Пиранделло! Банда оскорбительно захохотала. Главарь усмехнулся: — Кто-о-о?! — И снова пихнул Федора в грудь. — Пиранделло я!!! — обиженно крикнул Федор и так пихнул главаря, что тот отлетел на несколько метров, врезался в свою банду и свалил на землю всех до единого. Федор вышел на дорогу, легко поднял огромное дерево и понес его к обочине. Но в это время банда уже очухалась и бросилась на него, вздымая колья и вилы. Держа в руках пятисаженное дерево в обхват толщиной, Федор просто повернулся вокруг своей оси и этим деревом шарахнул банду так, что вся она с воем улетела в придорожный лесок. А главарь оказался висящим на ближайшей березе. И шапка главаря упала с его головы на землю. Тут Герстнер не сдержал Фросю, и та со злобным кобелиным лаем бросилась вслед за бандой… * * * Со штангой на запятках колымага ехала вдоль берега небольшого озерца. Вместо сбежавшего кучера лошадьми теперь правил Пиранделло. Рядом на облучке сидела коза Фрося в трофейной шапке главаря. С дерева, висящего прямо над озером, за колымагой следил Тихон Зайцев. Когда колымага проехала под ним, Тихон засуетился, ветка, на которой он сидел, обломилась, и тайный агент с воплем ужаса полетел в воду. — Помогите!., — услышан Пиранделло и резко осадил лошадей. Родик и Герстнер тревожно выпрыгнули из колымаги… * * * В ожидании лошадей они сидели на постоялом дворе и отпаивали горячим козьим молоком мокрого, дрожащего, закутанного в клетчатый плед Тихона Зайцева. — Как же это ты, секретный агент тайной полиции, плавать не умеешь? — спросил Родик. — Да когда было плавать-то учиться, ваше благородие Родион Иванович? Ведь все пишем да следим, следим да пишем… — шмыгал носом Тихон. — Господи! — поразился Родион. — Я же всю жизнь считал, что тайный агент Третьего жандармского отделения и плавает как рыба, и стреляет, как Робин Гуд! Из пистолета — бац! И с сорока шагов — белке в глаз!.. Зайцев горестно махнул рукой: — Да я с пяти шагов слону в задницу не попаду… — Дай-ко я тебе еще молочка подолью горячего, — жалостливо сказал Пиранделло. — Козье молоко от всех напастей! Мимо пробежал станционный смотритель, покосился лукаво. — Как с лошадьми, любезный? — спросил его Родик. — Лошадей нет, извиняюсь, и не предвидится, ваше благородие. — Черт знает что… — пробормотал Родик и спросил у Тихона: — А документ у тебя какой-нибудь есть? — А как же! — Тихон нашарил нагрудный кожаный мешочек, вытащил подмоченную бумаженцию. — А то случись чего!.. Родик прочитал документ, на секунду задумался и сказал: — Вот что, Тиша. Поедешь с нами. Харчи наши, жалованье казенное. Доносы тебе поможем писать. А сейчас… — И крикнул станционному смотрителю: — Эй, любезнейший! Быстро четверку лучших лошадей тайному агенту Третьего отделения собственной его величества канцелярии! Покажи ему документ, Тихон. Покажи, покажи!.. * * * Запряженная четверкой лошадей, ехала вместительная карета с огромной штангой на запятках. Теперь в карете сидели пятеро — Герстнер, Родик, Пиранделло, коза и Тихон Зайцев. Все работали; Герстнер делал пометки на грифельной доске, Родик отмечал проезжаемые места на карте, Пиранделло вычесывал Фросю, Зайцев писал очередное донесение Бенкендорфу. — Дальше как, Родион Иванович?.. — спросил Тихон и показал уже написанное. — Не «сикретно», а «секретно», грамотей. А дальше так: «С величайшими опасностями и риском для жизни мне удалось внедриться в наблюдаемую группу». Написал? Точка. Теперь проси жалованье за истекшие полгода и подписывайся: «Агент ноль, ноль, ноль, семь». Или «восемь»? А, Тихон? Как там у вас это делается? — Нет. Я обычно пишу: «Преданный Отечеству и вашему высокопревосходительству Тихон Зайцев». — Очень хорошо! Вот так и пищи. Не меняй стиль. * * * Перед самым Петербургом карета наших героев попала в плотный туман. Тревожно блеяла Фрося, бестолково суетились вокруг кареты путешественники, отчаянно причитал возница: |