Онлайн книга «Толчок восемь баллов»
|
— Господи… — сказал Пиранделло. — Я уж думал, что она больше никогда не пригодится… * * * В кабинете Бенкендорфа стоял Иван Иванович. Голова перебинтована, левая рука в лубке, правой он опирался на шпагу, чтобы не утруждать ушибленную ногу. — …Смею надеяться, ваше сиятельство, что мой международный и профессиональный опыт окажется полезным вам и вашему ведомству, ибо сродство наших занятий… — Превосходно, сударь, — перебил его Бенкендорф. — Но мне хотелось бы узнать истинную причину, прямо скажем, очень странной и редкой для иностранца просьбы. — Ну что ж, ваше сиятельство… — Лицо Ивана Ивановича озарилось мягкой и нежной улыбкой. — Я прошу у вас политического убежища, потому что именно в вашей стране я встретил существо, которое горячо полюбил и покинуть которое у меня нет сил! Я люблю и любим, ваше сиятельство, и если вы дадите мне возможность навсегда остаться в России — я буду счастлив до конца своих дней! Порукой тому — моя шпага, готовая служить вам всегда и везде!.. И он красивым жестом выложил свою шпагу на стол Бенкендорфа. — М-да… — озадаченно проговорил Бенкендорф. — Случай столь необычный… Однако думаю, после некоторых формальностей мы сумеем удовлетворить вашу просьбу, господин Иванов. — Ваше Сиятельство!.. Ваше сиятельство!!! Моя благодарность не знает границ!.. — В душевном порыве Иван Иванович так по-женски взмахнул ресницами, что шеф жандармов оторопел. — Прошу в эту дверь… — опасливо проговорил Бенкендорф и указал Ивану Ивановичу на потайную дверь в стене. * * * Когда Иван Иванович исчез, шеф жандармов взял со стола шпагу и с интересом оглядел ее. Затем позвонил в колокольчик. В кабинет просунулась голова адъютанта. — Зовите! — резко приказал Бенкендорф. Адъютант скрылся, и в кабинет вбежали насмерть перепуганные сиятельные акционеры русского извоза. — Зарваться изволили, господа! — рявкнул Бенкендорф и ударил шпагой Ивана Ивановича по столу. — Я закрывал глаза, когда вы противились проекту Герстнера, — вы отстаивали свои миллионные доходы. Эта суета меня не касалась, пока она носила экономический характер. Но теперь, когда сам государь высочайше одобрил железную дорогу, ваши фокусы я расцениваю как политический заговор против императора! Видимо, мне придется серьезно усилить его охрану, а вам, вероятно, не терпится разделить участь бунтовщиков с Сенатской площади? Все пятеро как подкошенные рухнули на колени. — Ваше сиятельство… Алексан Христофорыч… Пощадите!.. — У вас единственный шанс, — не выпуская из руки шпаги, сказал Бенкендорф. — Вы обязаны внести в фонд строительства… — Мы готовы!.. — тут же сказал князь Воронцов-Дашков. — Только не так, как это сделали вы с Бутурлиным! — прикрикнул на него Бенкендорф. — Тайно купили акции Царскосельской дороги и приготовились получать дивиденды! Меншиков, Татищев и Потоцкий ошеломленно посмотрели на своих соратников. Бенкендорф недобро ухмыльнулся: — Нет, милейшие! Вы все сделаете безвозмездный взнос, покроете убытки компании Герстнера и восстановите разрушенный по вашей милости дом! А иначе!.. Шеф жандармов презрительно оглядел всех пятерых и сказал, опершись на шпагу Ивана Ивановича: — Человек, который почувствовал ветер перемен, должен строить не щит от ветра, а ветряную мельницу! * * * Английский пароход пришел в Петербург прямо к стрелке Васильевского острова. Он уже был прикручен толстыми канатами к чугунным кнехтам, уже был спущен трап, по которому поднимался таможенный чиновник, у трапа внизу уже стояли два солдата-пограничника. Играл военный оркестр. Пассажирам еще не разрешили сойти на берег, и они сбились у борта, перекрикивались со встречавшими их на причале. Герстнер, Маша и Родик радостно махали руками Пиранделло, Зайцеву и Фросе. Федор и Тихон с цветами в руках были разодеты во все самое лучшее. Фрося, в новом австрийском ошейнике, с веночком на рогах, восторженно блеяла, задрав голову. — Ой, у нас тут чего было!.. — кричал Тихон. — У Фроси даже молоко пропало на нервной почве!.. — Мы там тоже не скучали!.. — крикнула им в ответ Маша. — Помещение для сборки машин построили? — крикнул Герстнер. — А как же? — ответили Пиранделло и Зайцев. — А вы привезли? — А как же?! — крикнул Родик. — А на чем перевозить — вы подумали? — А это вам что?.. — И Федор, и Тихон показали на длиннющую вереницу телег с лошадьми и возницами. — Мо-лод-цы!!! Мо-лод-цы!!! — хором прокричали Герстнер, Маша и Родик. — Завтра же начинаем сборку!.. * * * В огромном, наспех сколоченном помещении наши герои и несколько английских механиков с завода Стефенсона собирали паровозы. Было очень жарко. Все работали по пояс голыми. Тела лоснились от пота и мазута черными блестящими пятнами, руки по локоть выпачканы, лиц от грязи не узнать. Один Пиранделло выделялся ростом и мощью. Маша переводила не умолкая. Тесное общение с иноземцами уже давало свои неожиданные плоды. То и дело было слышно, как Тихон кому-нибудь говорил: — Гив ми, плиз, вот эту хреновину… Или Федор перед кем-то извинялся: — Айм сори… Ну вери сори, тебе же говорят! Нечаянно я… — Кип раит! — кричал Родик. — А теперь немножко лефт!.. О'кей! Англичане тоже оказались способными ребятами. — Доунт тач ит, мать твою, Тихон! — кричал один, а второй переводил: — Не трогай это, гоод дем, ай фак ю, Тихон! Вокруг собралась огромная толпа зевак — слушала нерусские выкрики, глазела на заморские диковинные штуки… Прискакал блестящий офицер на коне, заорал: — Господин Герстнер!!! Господин Герстнер!.. Все во главе с Герстнером выскочили из помещения. Офицер растерянно оглядел полтора десятка грязных полуголых человек с инструментами в руках и приказал: — Немедленно позовите мне господина Герстнера! — Я — Герстнер! — Боже мой! В каком вы виде?! Через полчаса здесь будет государь-император! Его величество пожелали лично проверить ход работ!.. Немедленно приведите все в порядок! У вас всего полчаса! Немедленно!.. — И ускакал. * * * Через полчаса все огромное помещение снаружи было выкрашено в чудовищный розовый цвет. Над входом висел большой белый транспарант: ОТКРОЕМ ПЕРВУЮ В РОССИИ ЦАРСКОСЕЛЬСКУЮ ЖЕЛЕЗНУЮ ДОРОГУ ДОСРОЧНО! |