Онлайн книга «Сволочей тоже жалко»
|
– Тебе? – Нет. Не мне. Другим. По цепочке. – Да. Ты мне очень помогла, когда вышла замуж за другого. И даже не сказала. Я случайно узнал. – Как-то очень стремительно все получилось, – извинилась Азиза. – Он сделал мне предложение через два часа после знакомства. – Я любил тебя с пятого класса по пятый курс. Десять лет. А он – два часа. – Не будем об этом. Столько воды утекло. За нами уже новое поколение выросло. – Но это ответ на твой вопрос: почему я стал зануда? Я страдал! И страдаю! Прошлое имеет очень большую власть над людьми. – Страдания облагораживают человека, – заметила Азиза. – Ерунда! Счастье – вот университеты. А страдания – это засуха. Из страданий ничего путного не взрастает. – Но при чем тут Мансуров? Почему он должен отвечать за твои неудачи? – Потому что не только добро по цепочке. Но и зло по цепочке. Ты бросила камень, и двадцать лет идут круги по воде. – Можешь успокоиться. В меня тоже бросили камень. Тимур ушел от меня. И тоже ничего не сказал. Я узнала от посторонних. Шамшаров оторопел. – Что смотришь? Ты должен быть доволен. Сработал принцип бумеранга. – Когда? – Вчера. – Это правда? Это не сплетня? – Это правда. – Но почему он ничего не сказал? – У него маленький словарный запас. Он вообще молчаливый человек. А я умная и все пойму. Иногда понять бывает полезнее, чем услышать. Пауза. Шамшаров приспосабливал новость к своей нервной системе. – Ты доволен? – спросила Азиза. – Не знаю, – честно сознался Шамшаров. – Азиза… Ты можешь рассчитывать на меня… Мы еще молоды… Впереди хороший кусок жизни. – Мы не молоды, – возразила Азиза. – Но счастья все равно хочется. Я подумаю… – Ты тогда тоже сказала: я подумаю, а через неделю вышла замуж за Тимура. Концертный зал. Современный эстрадный ансамбль поет песню. Азиза и Мансуров сидят в зале. Вдруг Азиза видит неподалеку от себя Тимура и секретаршу. Они сидят, прижавшись друг к дружке, сцепив руки. Азиза вздрагивает. Всматривается. Нет. Это другие люди. Ансамбль поет. Азиза сидит с отсутствующим видом… …Вместе с толпой Азиза и Мансуров выходят на улицу. Они пребывают совершенно в разных настроениях. Но оба сдержанны. Мансуров сдерживает счастье, а Азиза – горе. Мансуров останавливается на переходе. – Значит, я… буду? – Вы уже есть. – Повторите, пожалуйста, еще раз. – Вы должны сейчас защитить свою диссертацию. Заявить себя в науке. Утвердить дальнейшим трудом. А потом всю жизнь подтверждать. Вот ваш путь на ближайшие, ну скажем, пятьдесят лет. Пауза. У Мансурова на глазах слезы. – Спасибо… – За что? – удивилась Азиза. – За находку. Я себя потерял, а вы меня мне вернули. А потерять себя гораздо страшнее, чем потерять другого. – Будьте у себя всегда! – пожелала Азиза. – Идемте! – Мансуров потянул Азизу под руку. – Но ведь машины, – испугалась Азиза. – Зеленый свет. Идемте. Мансуров решительно взял Азизу за руку и потащил ее через дорогу. Они дошли до середины, и в это время включился красный свет и стая машин устремилась вперед, как сорвавшиеся мустанги. Азизе казалось, что тупорылый грузовик несется прямо на нее. Она вырвала руку из руки Мансурова и опрометью бросилась обратно, хотя по левой стороне неслись такие же машины, только в обратном направлении. Мансуров помчался за Азизой, лавирую между колесами несущегося транспорта. Наконец они, запыхавшись, выскочили на тротуар. – Что с вами? – поразился Мансуров. – Я боюсь переходить дорогу. С детства. Азиза вдруг заметила, что от костюма оторвалась пуговица. – Пуговица… – растерянно проговорила Азиза и пошла обратно в поисках пуговицы. Она шла, глядя вниз, как по лесной полянке в поисках гриба. Машины, шарахаясь, объезжали Азизу. Мансуров метнулся на дорогу, решительно схватил Азизу за руку, вернул на тротуар. – Вам что, пуговица дороже, чем жизнь? – Теперь придется все пуговицы менять. А такие не продают. Азиза заплакала. Обо всем сразу. Мансуров этого не понимал и в растерянности смотрел на своего руководителя, плачущего на людях из-за какой-то паршивой пуговицы. Мансуров обнял Азизу, пытаясь утешить. Азиза вдруг возмутилась и резко оттолкнула Мансурова с неожиданной для него и для себя силой. Мансуров чуть не упал. На них оглядывались люди. Азиза повернулась и пошла через дорогу. Обескураженный Мансуров смотрел ей вслед. Кишлак. Во дворе играют трое мальчиков – племянники Азизы, год, три и шесть лет. Младшие лупят старшего, в воздухе так и мелькают их худенькие ручки, похожие на барабанные палочки с маленькими кулачками на концах. Старший, Шухрат, только уклоняет голову, но терпит. Подъезжают синие «жигули». Из машины выходит Азиза. Мальчики перестают драться и с шумом устремляются к тетке. Азиза вытаскивает из машины подарки: два маленьких трехколесных велосипеда и машину с педальным управлением. Машина – старшему. Но маленькие налетают и отбирают у него машину. Старший не сопротивляется, только грустнеет. Из дома вышла Зейнаб – мать Азизы. Азиза целует ее, отдает ей атлас, купленный у Нодиры. – Перестаньте! – кричит Зейнаб своим внукам. – Дерутся, как тараканы. – Мы не тараканы, мы дети, – строго отвечает средний. Зейнаб и Азиза проходят в дом. Зейнаб тут же накрывает на стол. – Как Гульнара? – Учится. – А Тимур? – В командировку уехал. В Сибирь. – Надолго? – На неделю… – А как… эта… твоя… – Секретарша? – Да нет, твоя наука, забыла, как называется. – Нейрофизиология. Жизнь головы. – Я слышала, вы режете собак. А это грех. – Я изучаю, отчего человек бывает счастлив. – Отчего? – От познания. Молекула радости синтезируется в мозгу, когда человек что-то познает: тело, душу, новую пищу. – А зачем это изучать? И так ясно. |