Онлайн книга «Сволочей тоже жалко»
|
Утро. Институт. Азиза в красивом костюме идет по коридору походкой, исполненной достоинства. Здоровается с сотрудниками сухим полукивком, пряча за высокомерием свое истинное состояние. Подошел Рустам. – Сегодня в два часа будет немецкая делегация биологов… – Я занята, – сухо отозвалась Азиза. – Но… – Я не экспонат. Нечего демонстрировать. И вообще… немцы убили половину моих родственников. – Так это же другие немцы, – возразил Рустам. – Эти же не воевали. Азиза отходит от Рустама, оставляя его в некотором недоумении. Секретарша сидела на месте и занималась своими обычными делами: отвечала на телефонные звонки, печатала на машинке. Увидев вошедшую Азизу, она поздоровалась без тени смущения. Азиза ответила. У обеих был вид, будто ничего не случилось. – Возьмите, пожалуйста, билет на самолет и командировочные, – предложила секретарша и подвинула Азизе ведомость. Азиза расписалась. Секретарша передала пакет с деньгами. – Еще восемьдесят четыре копейки, – сказала она и стала отсчитывать мелочь. Азиза ждала, серебра не было, одни медяки, и это продолжалось невыносимо долго. …Азиза протянула секретарше конфетку. Та благодарно улыбнулась и стала разворачивать. Развернув окончательно, положила в рот и упала на стол замертво. В этот момент раскрылась дверь, и вошел директор института с немецкой делегацией. Секретарша лежала на столе без признаков жизни. – Что это? – поразился директор. – Не знаю. Когда я вошла, так было… – сказала Азиза. – Неправда, – возразил директор. – Было по-другому. Это вы ее убили. За что? Переводчик перевел текст немцам. Немцы сдержанно улыбнулись. – Это моя соперница, – ответила Азиза. Переводчик перевел. – Если женщины начнут убивать своих соперниц, вы потеряете народа больше, чем во Вторую мировую войну. Вам придется истребить всех женщин от восемнадцати до сорока, – сказал руководитель немецкой делегации. Переводчик перевел. – Почему до сорока? До пятидесяти пяти, – возразила пожилая немка. Директор института с укором посмотрел на Азизу и сказал: – Вы меня подвели. Что теперь о нас подумают? Я от вас этого не ожидал. …На пол упала и громко звякнула монета. – Извините, я подниму, – предупредительно сказала секретарша. – Спасибо… – Азиза достала носовой платок, вытерла лоб. – Вам плохо? – с искренним сочувствием спросила секретарша. – Нет. Мне хорошо. Собака Бой лежала, склонив голову на лапы. Ей было грустно. Азиза сидела в своем кабинете и смотрела перед собой. Из крана монотонно капала вода, будто отсчитывала бесполезные секунды и отбрасывала их в вечность. Азиза поднялась, закрутила кран покрепче и снова села, глядя в одну точку. Бой приподнял морду и тихо провыл, жалуясь. В лабораторию вошел Мансуров. Ученик Азизы. Собака Бой подняла с лап голову и приветливо махнула хвостом. Азиза сидела и смотрела перед собой. – Здравствуйте… – поздоровался Мансуров. Азиза подняла на него глаза. – Мне надо с вами поговорить. – Говорите. – Я не знаю, с чего начать. Это очень серьезно для меня. – Вы что, хотите сделать мне предложение? – спросила Азиза. – Какое предложение? – удивился Мансуров. – Руки и сердца. Какие бывают предложения… – Да нет… Замуж – это ерунда. У меня дела посерьезнее. – Как ерунда? – поразилась Азиза. – Жену необязательно всем показывать. А работу видят все. Я переменил шесть профессий. Я даже на Тихом океане плавал. На сейнере. Рыбу ловил. Гидрологом работал на Севере. Я могу делать любую работу. Но я хочу найти свое единственное дело. Что такое мужчина? Это его дело. Разве не так? – Ну, предположим. Говорите прямее. Не так издалека. – Может, мне уйти из науки? – Но вы уже написали диссертацию, – удивилась Азиза. – Она бездарна. – Кто сказал? – Шамшаров. – Он так и сказал? – По форме иначе, но по существу так. – А зачем вы верите? У вас должно быть свое мнение на свой счет. – У меня его нет. Я про себя ничего не понимаю. – Я давно заметила, что талантливые люди про себя ничего не понимают. А бездарности, как правило, о себе очень хорошего мнения. – Шамшаров сказал, что сейчас все стараются написать диссертацию. Палкой кинешь – в кандидата попадешь. – Хорошо. Я поговорю с Шамшаровым. – Может быть, не надо? – испугался Мансуров. Институтский буфет. Шамшаров сидел за столиком и ел. Перед ним на тарелках лежали только зелень и овощи. – Можно с тобой сесть? – спросила Азиза, подходя. Шамшаров стал раздвигать свои тарелки. – Ты, как швед, – заметила Азиза. – Почему? – Вегетарианец. Шамшаров не ответил. Жевал свою зелень. Наступила пауза. – Ты почему такой зануда? – спросила Азиза. – Ты же не старый. Не больной. Полноценный мужик. – Чем хочу, тем и питаюсь. Не твое дело. – Я не про питание. – А про что? – Шамшаров поднял глаза. – Почему ты не помогаешь молодым? Затираешь наиболее способных. Действуешь по принципу: «дави котят, пока слепые». – Трава пробивается и сквозь асфальт. Если настоящее – пробьется. – А вдруг не пробьется? Вдруг наступят ногой? Ты же знаешь, как важно своевременно протянуть руку помощи! – Не знаю. Мне никто никогда не помогал. – Неправда. Вспомни пятый курс. Я тогда сидела день и ночь с твоим дипломом. А все думали, что это ты пишешь за меня. – Да. Ты была такая красивая, что трудно было представить, что ты еще и умная. Шамшаров окунулся в воспоминания, и его лицо стало отрешенным, как будто он увидел молодую Азизу. – Я тебе тогда помогла, – настойчиво проговорила Азиза. – А теперь твоя очередь помочь. |