Онлайн книга «Валютная могила»
|
– Присаживайся. Я подобрал картонный лист и сел «за стол». Достал початую бутылку водки и поставил ее на стол. Отношение ко мне остальных немного поменялось в лучшую сторону… – Что, недавно бомжуешь? Это спросил старший. Все взоры устремились на меня: один любопытный, один безразличный и два оценивающих. – Да, – кивнул я. – Третий день. Вот, не знаю, что мне и делать. – А что тут еще делать, – усмехнулся старший. – Живи, как можешь. И как живется. Хошь один живи, хошь к нам прибивайся. Одному трудно. Обворуют, отнимут последнее. Избить могут до полусмерти. Никто не защитит. В компании выжить легче. Только учти, что, коль ты в компании, придется жить по нашим законам, ну а если ты сам по себе, так никто тебе не указ. – Я не знаю, как лучше, – честно признался я. – Вот, может, знакомых кого встречу. – А что, среди нашего брата у тебя знакомые есть? – заинтересованно спросил старший. – Есть, – ответил я. – Кто такой, как зовут? – Кто такой, я не знаю, знаю только, что Виталиком зовут. В ресторане мы с ним познакомились. – Неделю назад… – А-а, ну это, видать, тогда, когда он Гришке-пройдохе и его пацанам эти, как их, стейки привез. И вино дорогущее, – встрял в разговор парень в свитере и напоролся на жесткий взгляд старшего. – Тебе, сопля, слова никто не давал… – отрубил тот. – Да, ладно, Клим, чо ты… – Хочешь, как Виталик, кончить? – уже не жестко, а зло посмотрел на парня старший, которого звали Клим. – Нет, – явно испугался парень. – Ну, тогда держи язык за зубами. Еще неизвестно, что за птица такая к нам залетела. – Клим с явным недоверием посмотрел на меня и разлил по стаканчикам: – Ну, что, вздрогнем? Мужики подняли свои стаканы и выпили. Выпил и старшой. Потом закусил колбасой и мельком глянул на меня: – Как тебя звать-то? – Аристарх, – ответил я. – Что, прям так тебя и звать: Аристарх? – удивился Клим. – Ну, да. – На «личку» похоже. – Знаю, говорили. Друзья, когда они у меня были, звали меня Старый. Так им было удобнее, – добавил я. – Что, испарились друзья-то, когда тебе худо стало? – криво усмехнулся Клим. – Испарились, – ответил я, подпустив печали в голос. – Значит, не друзья это были, а говно. – Может быть, – согласился я, поскольку ситуация требовала от меня именно это. – Ну, и мы тогда тебя будем звать Старый, лады? – предложил он. – Лады. – А что, в Москве у тебя родни совсем, что ли, нет? – спросил Клим. – Совсем. – Тоже детдомовский? – Нет, почему детдомовский? – растерянно посмотрел я на Клима. – У нас тут много детдомовских. Чинуши с положенными квартирами для детдомовцев делягу замутили, вот и оставили, суки, без жилья и без прописки. Кое у кого из наших и паспорта есть, да что с ними делать, раз там прописка не стоит? Так, продать разве кому, когда совсем приспичит. – Да нет, были у меня родители, – сказал я. – Умерли просто рано. Братьев и сестер нет, даже двоюродных. А жена с сыном от меня отказались… – А что отказались-то? – мягко, без нажима спросил Клим. – А-а, долгая история. – Так нам торопиться вроде некуда. Паша, плесни еще по полстакашка… Пашей оказался бородатый мужик лет тридцати пяти. Он разлил водку по пяти стаканчикам и вопросительно глянул на Клима, ожидая команды. – Ну, что, за знакомство? – предложил старшой. – Радоваться, что нашего полку прибыло, как-то негоже, но, с другой стороны, если наш новый знакомый – человек дельный и товарищ хороший, то почему бы и не выпить? Верно говорю, Старый? – изучающее посмотрел он на меня. – Верно, – пожал я плечами. – Ты пей, закусывай, – предложил Клим. – Не брезгуй, пища здоровая, ты не сомневайся, у нас все чисто, мы ведь не китайцы какие… – Не понял? А что, среди бомжей и китайцы есть? Бомжи сдержанно рассмеялись, а Клим, усмехнувшись, пояснил: – Есть. Это те, кто вконец опустился. Завшивели, не моются никогда, не стираются, жрут что ни попадя, из помоек. Низшая каста, так сказать… – Понял, – сказал я и, выпив налитые полстакашка, закусил кусочком вареной колбасы. На мое удивление, по качеству и вкусу она оказалась не из самых дешевых… – Ну, рассказывай, Старый, что там с тобой приключилось, что ты в бомжи определился, – снова пытливо посмотрел на меня Клим. – Только шибко ты нас не лечи, мы чистую правду от голимого вранья отличить вполне способны… – У меня высшее университетское образование, я закончил аспирантуру, работал над кандидатской диссертацией, преподавал, то есть вел семинары у студентов… – начал я. – И тут… одна студентка… хорошенькая такая… влюбилась в меня. Ну, я думал, что влюбилась. И я в нее влюбился… А потом оказалось, что она просто использовала меня, как и других преподавателей, чтобы зачеты и хорошие оценки ей ставили. О ней узнала жена, мне пришлось уйти, с работы поперли за пьянку, потом выгнали из общежития. Идти некуда, вот… и пришел… сюда… – закончил я свое повествование. – А ты говорил – долгая история, – сочувственно произнес Клим. – Подобные истории, когда кто-то оказался в бомжах из-за бабы, у нас на первом месте. Из-за них, баб, все беды у мужиков. Так что ты такой у нас не один, Старый. Среди нас и доцент имеется, и подполковник есть, и афганец-орденоносец. Бомжи ведь тоже разные встречаются… Ну, так ты что решил: сам по себе будешь дальше жизнь ломать или к нам приткнешься? Ты образованный, а такие нам нужны. – Зачем? – удивился я. – Да мало ли в жизни случается обстоятельств, – раздумчиво произнес Клим. – Может, бумагу какую надо будет грамотно написать. Или спор рассудить по справедливости. А то дельное что-то посоветовать. Если ты в каком-либо деле специалист, то и в бомжах не пропадешь… – Ты извини, Клим, но мне нужно время, чтобы определиться. – А тебя никто и не торопит, – спокойно ответил он. – Оглядись, получи пару раз в зубы… – За что в зубы-то? – А за просто так, – усмехнулся Клим. – Для профилактики. Или за то, что на тебе имеется штормовка, а вот у Васьки Кривого ее нет. – А вот ты давеча сказал, «что, хочешь, как Виталик, кончить»? Что это значит? – Что, все знакомого своего надеешься отыскать? – Ну, все ж знакомый, – неопределенно ответил я. – Нет больше Виталика, – сказал Клим. – Забудь! Зарезали его восьмого днем… – Как это? – сморгнул я. |