Онлайн книга «Дождь из высоких облаков»
|
– Ой! – Надежда вынула пакет. – Отдавала своим на студии... Там на всех кадрах только радуга. – Да... – Красиво, конечно. – Она перебрала фотографии. – А почему ты снимаешь только радугу? – Нравится... Надежда положила пакет на верстак. – Знаешь, пап, я вспомнила... Когда была совсем маленькая, мы с тобой ходили по полю и искали место, откуда начинается радуга. Отец оставил молоток и резец, оперся о верстак. – Неужели помнишь? – Помню. И один раз нашли. Радуга начиналась возле стога сена. – Молодец... – А почему ты мне не разрешил войти в нее? – Там было сыро. А ты и так промокла. Дочь собрала посуду в тазик, налила из чайника воды и принялась мыть. И вдруг заметила на краю стола листок бумаги, исчерченный линиями и напоминающий карту. – А это что? – Она вытерла руку и взяла бумажку. Отец среагировал почти мгновенно. – Абрис. – Выхватил у нее листок, сложил его и спрятал в карман. – Тебе не интересно... И снова взялся за резец. Надежда настороженно взглянула на его руки и приблизилась к верстаку. – Ты что это строгаешь, пап? – Очень крепкое дерево, – с удовольствием произнес Игорь Александрович. – Никогда такого не видел. Чем и обрабатывать, не знаю. Она потрогала палку. – Это какое дерево? – Харламов сказал, медное. И впрямь будто из меди. – А что это будет? – Посох. – Посох? – В глазах дочери мелькнул испуг. – Зачем тебе посох? – Как зачем? Например, за грибами ходить, очень удобно. Да и по гололеду. Мне давно полагается третья точка опоры. Чуть-чуть успокоил, но тревога осталась. Надежда вернулась к столу и опять занялась посудой. – Ты есть-то хочешь? – спохватился отец. – Овощное рагу приготовил... – Не хочу. Я со дня рождения еду. Артемке сегодня шесть исполнилось. Игорь Александрович тяжело сел у верстака и положил резец. Уловив его настроение, она предвосхитила вопрос: – Пап, не приставай! – Держишь ты меня, – медленно проговорил он. – По рукам и ногам вяжешь. Надежда взяла полотенце и присела рядом, положила голову на плечо. – Я стараюсь, пап. Изо всех сил... – Тьфу, – обреченно сказал отец. – До чего же вы бестолковые... Она обняла отца, приласкалась, проговорила капризно: – Ты что, папочка, избавиться от меня хочешь? – Мне вон уже медное дерево на посох вырубили, – серьезно продолжил он. – А был бы внук... – Молчи, папа! Отец посмотрел долгим взглядом и опустил голову. Она услышала его обиду, погладила по волосам. – Ну, прости... Не сердись. Мне самой тошно. Он оставался неподвижным. Надежда коснулась суковатой палки – наколола руку, резко отдернула ее. – И правда, будто металл... – Потом поинтересовалась, стремясь помириться: – А где растут такие деревья? Отец взглянул на нее, как на малое дитя, невесело усмехнулся: – Не знаешь? В Тридевятом царстве растут... Нелегальные бои без правил устраивали в заброшенной промзоне, видимо, бывшем заводе железобетонных изделий: кругом валялись бракованные плиты, блоки, заржавевшая арматура – и все это заглушал буйный, вымахавший под два метра чертополох. И тут же вкривь и вкось, как попало, приткнулись дорогие автомобили, в некоторых скучали водители. Картина причудливая и дикая одновременно. Внутри был сооружен примитивный ринг с ковром, вместо канатов его обозначали натянутые толстые веревки. С ферм свисали театральные прожектора, освещающие ринг, так что «зал» оказывался в полумраке. Зрителей собралось около полусотни, отнюдь не «братки», вполне достойные люди, более напоминающие политиков, дипломатов. Один, похожий на индейца, выделялся из толпы особо: он в окружении свиты сидел в пляжном шезлонге у самых канатов и в противовес взвинченной публике хранил спокойствие Будды. Кое-кто расположился поодаль, меланхоличный официант с повязкой на волосах разносил напитки, женщины возбужденно следили за дракой крупных и сильных самцов. Дорогие костюмы и изысканные платья на фоне серых, пыльных стен и колонн цеха выглядели жалко и нелепо – и все здесь казалось незаконченными декорациями к какому-то бездарному спектаклю. Бой на ринге шел давно, и, похоже, близилась развязка. Потные, окровавленные гладиаторы уже висли друг на друге, однако бритоголовый с фингалом все же был в лучшей форме, чем его волосатый и бородатый противник. Оставались секунды до финала. Публика сосредоточенно ждала. Надежда и Илья стояли возле канатов, неподалеку от сидящего «Будды», и ничем не выделялись из прочей публики, если не считать их чересчур побледневших лиц. Бритоголовый гладиатор вышел из клинча и прямым достал противника, добавил ногой – могучий боец рухнул спиной на канаты, устоял, но голова мотнулась так, что брызги пота попали Надежде на щеку. Она отшатнулась, брезгливо утерлась и полезла в сумочку. Илья, у которого потели очки, этого не заметил, и тогда Надежда воровато сделала шаг назад, развернулась и быстро пошла через цех в светлый проем ворот, у которых торчали охранники. Выскочив на улицу, она все еще с отвращением утирала лицо. Из белой машины Ильи достала бутылку с водой, но в ней оказалось на донышке, хватило намочить платок, но не смыть омерзение. Надежда огляделась и с независимым видом направилась в глубь территории завода. Была ветреная, сухая, по-октябрьски пронзительная осень... Когда Илья выскочил из цеха, Надежды уже не было видно. Он сунулся в машину, посмотрел по сторонам, вернулся к охранникам у ворот. – Простите... Барышню не видели? Один взглянул тупо, молча пожал плечами, другой даже не пошевелился. Илья вошел в цех и попал под аплодисменты: все было кончено. Волосатый торжествовал победу, а его соперник лежал на ковре, и рефери прыскал на него водой. Встревоженный Илья близоруко оглядывался, нервно протирая очки. Зрители сдержанно переговаривались, где-то смеялись – речь шла о ставках и проигрыше. Невозмутимым оставался «Будда» в шезлонге. А Надежды нигде не было... Илья спохватился, достал мобильник и начал звонить – длинные гудки были ему ответом. Привезенный из Чечни материал отсматривали вдвоем – Иван и его непосредственный руководитель Крикаль. На мелькавших кадрах солдаты играли в футбол, безбоязненно сидели у костров в «зеленке», купались, устраивали веселые потасовки друг с другом. Все это перемежалось говорящими головами офицеров и рядовых. И почему-то долго и навязчиво – горные ландшафты и стремительная река, совершенно мирная и веселая. |