Онлайн книга «Дождь из высоких облаков»
|
Он рассмеялся, угадав ее испуг. И смех его был каким-то обволакивающим, как тепло в салоне машины, как голос из динамиков и гитарный перебор. И хотя внутренний озноб еще не прошел, но она и в самом деле непроизвольно расслабилась, откинувшись на спинку сиденья, прикрыла глаза. – Что же вы без зонтика? – как-то по отечески пожурил он. – Подумала, сегодня не будет дождя, – проговорила Надежда непослушными от дремы губами. – Облака были высокие... – Разве из высоких облаков не идет дождь? Вопрос остался без ответа. И это было последнее, что она помнила. Водитель же преспокойно гнал машину по темнеющим улицам, стоял под светофорами, взлетал на мосты, развязки и часто посматривал на пассажирку. Ее подсохшие волосы трепетали от напора струи воздуха, черты умиротворенного лица смягчились, и чуть приоткрылись беспомощные губы. Зарозовели щеки, и Надежде стало жарко, но жар этот был не утомляющим, а благодатным. Машина остановилась на Павелецкой набережной, ощущение покоя пробудило Надежду. Она огляделась – не узнала места. – Где мы? – На Павелецкой набережной. – Простите... – Она достала деньги. – Спасибо. Он включил свет в салоне и посмотрел на нее с усмешкой: – Неужели я похож на бомбилу? Незнакомец сидел, положив локоть на спинку кресла, и все – лицо, очертания плеч и расслабленная фигура – выражало огромную физическую силу и одновременно полное спокойствие, самообладание и отсутствие всяческой агрессии. Женщины чувствуют это не разумом – солнечным сплетением. – Нет уж, возьмите! Она бросила деньги на торпеду, но водитель молниеносно перехватил бумажку, ловко сунул ей в руку и сжал ее в кулачок. – Деньги я зарабатываю другим способом. И в тот же миг выпустил руку. Надежда так и вышла с зажатой в кулак купюрой, а он высунулся в открытую дверцу. – Завтра зонтик можно не брать! – сказал уже в спину. – А вот послезавтра возьмите обязательно! И только когда машина унеслась по пустынной набережной, Надежда остановилась под фонарем и с трудом разжала кулак со смятым стольником... Надежда не спеша возвращалась к машине в сопровождении разнокалиберной своры собак. Кажется, она немного повеселела, однако вид побитого гладиатора ее вновь насторожил. Потянула ручку дверцы – машина оказалась запертой. Надежда прислонилась спиной к автомобилю и стала открыто рассматривать бритоголового. Тот сидел в джипе с открытой дверцей и пытался избавиться от шума в ушах. Почуяв на себе взгляд, сделал вид, что у него ничего не болит, попытался изобразить достоинство побежденного, но сильного человека. Надежда смотрела уже с вызовом и надменной усмешкой. Собаки потеряли к происходящему интерес и гуськом удалились. – Ну, что смотришь? – угрюмо спросил наконец гладиатор. – Бабок должен? – Ничего, терпи, – сказала ему Надежда. – Это бизнес. Гладиатор сверкнул глазами с кровавыми прожилками, захлопнул дверцу. Джип сорвался с места, обдав ее пылью. Надежда кому-то опять позвонила, но отвратительный голос вещал одно и то же – выключен... вне зоны... Из не осевшей еще пыли и возник перед ней Илья. – Ну, Петрова! Час уже бегаю! – Открой машину, Сердюк. Сейчас дождь пойдет, а я не взяла зонтик. – Дождь? – Он посмотрел в небо в бинокль. – Откуда дождь? – Значит, показалось... Все равно, поехали, мне скучно, Сердюк. Илья открыл дверцу: – Садись, Петрова, – и тут сменил растерянный тон на восторженный. – А выигрыш?! Наши кровные оставлять нельзя. Выигранные деньги приносят удачу! – Он торопливо направился в ворота цеха. Она сидела, прислонясь виском к стеклу, и смотрела вперед невидящим взглядом... Закончив монтировать материал, Надежда схватила кассету и побежала сдавать выпускающему редактору. От него скорым шагом направилась в корреспондентскую комнату, где сейчас оставались лишь дежурные сотрудники, в том числе ее подруга Марина. Что-то побросав в сумочку, она сдернула с вешалки плащ. – Возьми мой зонтик, – предложила Марина. – Там, кажется, опять дождь. – Сегодня мой зонтик стоит внизу, – проговорила Надя лукаво и чмокнула подругу. – У самого подъезда. Ну все, пока! – Это любопытно! – воскликнула Марина, однако Надя уже исчезла за дверью. По коридору пронеслась бегом. У лифта ее перехватил Тимофей, подвижный человек лет тридцати, с длинной гривой и в хиповых драных джинсах. – Надь, ты домой? Давай подвезу! – Спасибо, нет. – Иван же в командировке! – Ну и что? – А, понял! Ладно, разговор есть. Ты пойдешь брать интервью у певички Шутовой? – Пойду... – Снимать будешь в гримерке? В антракте? – Надеюсь... – Возьми меня с собой, Надь? Во как надо! – Пива холодного хочешь? – Я пойду в качестве осветителя, – зашептал он. – Или аппаратуру таскать... Мне надо к Шутовой в гримерку. Не бойся, тебя не подставлю. Говорят, у нее чуть ниже пупка есть потрясная татуировка! – Не знаю. Ниже пупка не смотрела. На счастье, приехал лифт. Тимофей схватил ее за руку: – Ты моя надежда, ты моя опора!.. Это же все не бесплатно, Надь! – Прощай, Тимоша! Двери задвинулись. Лифт, как назло, едва тащился. В холле первого этажа Надежда умерила прыть, с достоинством прошагала к дверям, независимо прошествовала мимо суровых охранников, махнув удостоверением, и, выйдя на крыльцо, в изумлении остановилась. Синий джип стоял прямо у входа, куда позволялось подъезжать лишь автомобилям высшего руководства. Она недоверчиво ступенька за ступенькой спустилась. Дверца машины распахнулась. – Садитесь, девушка! Надежда заглянула в салон – водитель сидел, как вчера, вполоборота, облокотившись на руль и спинку, улыбался, а из динамиков слышался тот же голос и гитара. – Здравствуйте, – сдержанно кивнула она и села. – На Павелецкую набережную? – улыбнулся он. – Да... – Тогда вперед! – Он запустил двигатель. – Как вам удалось сюда заехать? – не сдержала-таки Надя любопытства. – Очень осторожно, на первой скорости. – Но сюда никого не впускают... – И за деньги? – И за деньги... |