Онлайн книга «Заявление о любви»
|
— «А ныне земле вся семья предана», — произносит Ивона с печальной улыбкой. В пустой больничной палате их голоса звучат напевно, в унисон. Марта приближается к кровати. — И я не умела играть на пианино. Потому что мне медведь на ухо наступил. «Марта, дорогая, сыграй нам что-нибудь. — Затем наш папа шепотом, словно сообщая что-то конфиденциальное, добавлял: — Нашей Ивоне медведь на ухо наступил». А ночью я просыпалась от кошмара, в котором медведь топтал мои расплющенные уши… Мне хотелось умереть… Ивона замолкает, но Марта не сердится на нее. Вскоре Ивона отворачивается. — Так как там дальше? «Три раза луна обновлялась…» — «Возвращалась»… — сбивается Марта и замечает свет в глазах Ивоны. Они обе улыбаются. — Причешешь меня? Посмотри, как я выгляжу… — Ивона говорит уже смелее. Марта берет расческу и проводит ею по тонким волосам Ивоны. Они стали более темными, почти как у самой Марты, только утратили блеск. Она закрепляет пряди на затылке Ивоны. — Так они не будут попадать сюда… — Она вновь вставляет в нос Ивоны кислородную трубочку. — А то дежурство? Такая глупость… Чтобы было, как дома, за деньги? Зачем? — Ты не хотела со мной разговаривать. Это был единственный способ что-нибудь тебе сказать. — Но не услышать. — Марта не может больше сдерживаться. — Ты согласилась… А могла ведь и отказаться. Но ты согласилась. Точно, так и было. Надо признать. — Ну да. — Дежурство — неплохой предлог, чтобы побыть вместе. Ивона показывает на сок. Марта наливает в две чашки, одну подает Ивоне. Ей нельзя пить сок, но никто не может ей запретить делать это. — Томаш мне сказал… — Ивона смотрит на нее с грустью. — Почему не ты? Почему не ты? В животе Марты появляется напряжение. — Что он тебе сказал? — Почему у вас нет детей. Марта подносит чашку к губам. Размышляет, что ответить. — Потому что я… — Почему не ты сказала мне об этом? Так она ей и скажет! — Меня трясло. От тебя с твоей беременностью. Ты решилась на аборт. Я бы жизнь отдала, чтобы забеременеть… от него. — Она передразнивает Ивону: «Дорогая Марта, я лежала в больнице, не могу приехать, мне сделали операцию…» — Да, у меня была операция, дорогая Марта. — Голос Ивоны наполнен печалью. — Я не могла приехать… Сначала лежала четыре месяца с поднятыми ногами, дорогая Марта, с зашитой шейкой, но не удалось, дорогая Марта… Марта смотрит на нее и понимает. С горечью все понимает. Она должна как-то объяснить: — Ты написала: «Мне сделали операцию…» — А что я должна была тебе написать? Тебе, которая решила, что в этом мире дети рождаться не должны, потому что он слишком жесток? — Теперь Ивона передразнивает Марту: «Дорогая Ивона, мы решили отказаться от мысли иметь детей. Мы не можем позволить появиться на свет новому человеку и тем самым обречь его на страдания. Нужно быть ответственными…» Как я тебя не любила, Марта! Я не могла приехать… Я лежала в тот момент с задранными вверх ногами… Не могла… — Как я тебя проклинала! — Голос Марты полон скорби. — Операция! Я бы все отдала… — И через мгновение, словно бросаясь с головой в омут, она спрашивает: — Ты его чувствовала? Ивона не понимает: — Что? Марта ласково, с детской наивностью повторяет: — Ты его чувствовала? Скажи… — Да… — закрывая глаза и отдаваясь во власть воспоминаний, улыбается Ивона. — Как это было? — Такое… бульканье. — Бульканье? — Да. Бульканье. Шевеление. Переворачивание… Но в основном бульканье… Марта повторяет как зачарованная: — Бульканье… — Щекотно было… — Щекотно? — Да, щекотно… Так необычно… Щекотка и урчание… — Урчание… Голос Ивоны становится тверже: — Не получилось. — Она добавляет: — Потом Петр ушел. — Ты же его сама бросила! — напоминает Марта. — Коль скоро он ушел, я должна была его бросить! Марта снова зла, теперь на Петра: — Сукин сын! — Марта! Ивона ее останавливает? Еще раз повторяет: — Сукин сын, я сказала. — Какие ты выражения употребляешь! — Смех в глазах Ивоны теперь редкость. — Прости, — говорит Марта и, делая гримасу, добавляет: — Обычный хрен. — Марта?! — Что? Ты думала, я таких слов не знаю? Я от Петра узнала, что ты и Томаш тогда… Петр пришел ко мне, думал, я что-нибудь предприму, ведь он… — Марта с иронией заканчивает фразу: — так тебя любит! Сволочь! — Он тебе рассказал? — На лице Ивоны отражается досада. — Точно, сукин сын! Жаль, я об этом не знала… — Жаль, что… — Марта замолкает. — Жаль? — Ивона выжидающе смотрит на нее. — Что ты не вернулась, — быстро отвечает Марта, словно боясь, что голос ее выдаст. — Я вернулась, — шепчет Ивона. — Не вернулась раньше… Но я все равно рада, что ты вернулась. — Я тоже. — Ее глаза закрываются, а голова клонится набок. Марта берет ее за руку. Ивона спит. Это теперь часто случается. — Ивона? Ивона не отвечает, ее рука бездвижна. Марта прикрывает ее одеялом, опускает изголовье и осторожно гладит по щеке. — Бедненькая моя, я рада, что… За окном медленно темнеет. Ночь Марта заглядывает в палату: — Эй, это я! Я! Ивона смотрит на нее: — Я — Сосна, я — Сосна. Прием. Марта подходит к кровати, улыбаясь, целует Ивону в щеку. — Я совершенно забыла! Бог мой, сколько лет! Прием. — Это мы придумали. — Голос Ивоны так слаб, что Марте приходится угадывать, что она говорит. — Ну уж нет! Это наш класс! — Пододвигая стул поближе, Марта имитирует мужской голос: — Четвертые классы остаются в школе и осуществляют подготовку к автоматной атаке! И поддерживают связь с первыми классами, находящимися на стадионе! — Четвертые классы пользуются радиостанцией в классе, а первые на стадионе, несмотря на то что на улице май! — Ивона пытается говорить громче, но ей не удается. — Тот май долго будут помнить! — И помнят! — Это Шляпа придумал пароль для связи! Ты знаешь, что он стал программистом? |