Книга Сыновья Ананси, страница 78 – Нил Гейман

Паук был так голоден, что у него кружилась голова. Если бы он все еще обладал языком, возможно, он бы сказал «да», будучи уверен в своей способности отговориться от любой беды; но языка у него не было. В левую руку он тоже взял камень.

– Давай попируем и будем друзьями, чтобы не было больше разногласий, – сказал незнакомец.

А гриф и ворон обглодают мои кости, подумал Паук.

Незнакомец сделал еще один шаг в направлении Паука, и тот решил, что сейчас как раз пора бросить первый камень. У него был меткий глаз и твердая рука, и камень попал туда, куда должен был попасть: в правую руку незнакомца; незнакомец выронил ягненка.

Следующий камень попал незнакомцу в висок – Паук целился в точку между слишком широко посаженных глаз, но человек увернулся.

Незнакомец побежал, бежал он широкими скачками, и хвост, вытянувшись, летел позади него. Иногда во время бега он выглядел как человек, иногда – как зверь.

Едва он исчез из вида, Паук подошел к тому месту, где стоял незнакомец, чтобы подобрать ягненка. Когда Паук приблизился, тот шевелился, и на мгновение Пауку показалось, что ягненок еще жив. Но тут он увидел, что мясо усеяно опарышами. Оно воняло, и трупное зловоние помогло Пауку на время забыть о голоде.

Стараясь держать от себя подальше, он подтащил ягненка к обрыву и сбросил в море. Потом омыл в реке руки.

Он не знал, как долго здесь находился. Время здесь растягивалось и сжималось. Солнце низко висело над горизонтом.

Когда солнце сядет, а луна еще не взойдет, подумал Паук. Тогда вернется зверь.

* * *

Неумолимо жизнерадостный представитель полицейских сил Сент-Эндрюса сидел в дирекции отеля с Дейзи и Толстяком Чарли и слушал все, что они рассказывали, с тихой, но равнодушной улыбкой. И время от времени поглаживал пальцем усы.

Они рассказали офицеру полиции, что человек, уклоняющийся от правосудия и именуемый Грэмом Коутсом, подсел к ним, когда они ужинали, и угрожал Дейзи пистолетом. Правда, пистолет, были вынуждены они признать, никто, кроме Дейзи, не видел. Толстяк Чарли рассказал офицеру о ранее произошедшем инциденте с черным «мерседесом» и велосипедом, и нет, Толстяк Чарли не видел, кто был за рулем. Но он знал, откуда выехал автомобиль. Еще он рассказал про дом на горе.

Тот снова задумчиво пощупал тронутые сединой усы.

– Действительно, есть такой дом. Однако этот дом принадлежит не вашему Коутсу. Отнюдь. Вы говорите о доме Бэзила Финнегана, весьма уважаемого человека. Уже много лет мистер Финнеган выказывает большой интерес к правопорядку. Он жертвует школам, но что более важно, он сделал большой взнос на строительство нового полицейского участка.

– Он воткнул дуло пистолета мне в живот, – настаивала Дейзи. – И сказал, что если мы не пойдем с ним, будет стрелять.

– Если это был мистер Финнеган, дамочка, – сказал полицейский офицер, – я уверен, этому найдется очень простое объяснение. – Он достал из портфеля пухлую кипу бумаг. – Вот что я вам скажу. Подумайте о том, что произошло. Переспите с этим. Если наутро вы все еще будете уверены в том, что вам это не привиделось, заполните эту форму и оставьте все три экземпляра в участке. Вам нужно спросить новый полицейский участок, за центральной площадью. Любой укажет дорогу.

Он пожал обоим руки и пошел по своим делам.

– Надо было тебе сказать ему, что ты тоже коп, – сказал Толстяк Чарли. – Может, тогда он воспринял бы тебя более серьезно.

– Не думаю, что это бы помогло, – сказала она. – Всякий, кто называет тебя «дамочкой», заведомо исключил тебя из списка людей, к которым стоит прислушаться.

Они вышли в вестибюль отеля, к стойке регистрации.

– Куда она отправилась? – спросил Толстяк Чарли.

– Тетя Келлиэнн? – переспросил Бенджамин Хигглер. – Она ждет вас в конференц-зале.

* * *

– Вот, – сказала Рози. – Я знала, что сделаю это, если раскачаюсь.

– Он тебя убьет.

– Он в любом случае нас убьет.

– Это не сработает.

– Мам, у тебя есть идея получше?

– Он тебя заметит.

– Мам, перестань видеть все в черном свете. Если у тебя есть другие предложения, скажи. Если нет, не утруждайся. Окей?

Молчание.

Затем:

– Я могла бы показать ему задницу.

– Что?!

– Ты слышала.

– Э-э-э… Вместо чего?

– Если это нужно.

Молчание.

– Ну, это не повредит, – наконец сказала Рози.

* * *

– Здрасте, миссис Хигглер, – сказал Толстяк Чарли. – Отдайте перо.

– А с чего ты взял, что перо у меня? – спросила она, скрестив руки на безмерной груди.

– Так сказала миссис Данвидди.

Миссис Хигглер была удивлена, впервые на его памяти.

– Луэлла сказала, что я взяла перо?

– Она сказала, что перо у вас.

– У меня оно было в целости и сохранности. – Миссис Хигглер показала кофейной кружкой на Дейзи. – Ты ведь не думаешь, что я буду говорить при ней? Я ее не знаю.

– Это Дейзи. Ей вы можете сказать все, что могли бы сказать мне.

– Невеста твоя, – сказала миссис Хигглер. – Я слышала.

У Толстяка Чарли зарделись щеки.

– Она не… Мы, в общем, нет. Мне нужно было что-то придумать, чтобы увести ее от человека с пистолетом. Это показалось самым простым.

Миссис Хигглер посмотрела на него. В глазах искрились огоньки.

– Я знаю, – сказала она. – Когда ты пел. Перед публикой.

Она покачала головой – так качают головой старики, поражаясь тому, как глупа нынче молодежь. Потом открыла черную сумочку, достала конверт и передала Толстяку Чарли.

– Я обещала Луэлле его сохранить.

Толстяк Чарли достал перо из конверта, еще измятое после того ночного бдения.

– Окей, – сказал он. – Перо. Отлично. А теперь, – сказал он миссис Хигглер, – что именно мне с ним делать?

– Ты не знаешь?

Когда Толстяк Чарли был маленьким, мама ему говорила, что нужно сосчитать до десяти, когда ты теряешь терпение. Он посчитал, молча и неторопливо, до десяти, и только тогда вышел из себя.

– Конечно я не знаю, что с ним делать, глупая ты старуха! За последние две недели меня арестовали, я потерял невесту и работу, я видел, как моего полувоображаемого брата пожирает стена из птиц на площади Пикадилли, я мотался туда-сюда над Атланикой, как лунатический шарик для пинг-понга, а сегодня встал перед публикой и я, я пел, потому что мой сумасшедший бывший босс направил ствол в живот девушке, с которой я ужинал. И все это я делаю, чтобы разобраться с беспорядком, в который превратилась моя жизнь после того, как ты рассказала мне о брате! Так что нет. Нет, я не знаю, что делать с этим чертовым пером. Сжечь? Отбить и съесть? Свить гнездо? Выброситься с ним из окна?