Онлайн книга «Мама джан»
|
Рина засмеялась. – Колонки нужно подключить. – Вах! Колонки… Что такое колонки? Ашот воткнул вилку в розетку, колонки загудели. – Ну, я пошла… – А кофе? Бэсплатно… – улыбнулся Ашот. – Тогда всем сделай. На пятерых. – Рина… – Ашот закатил глаза. – Рэдкая дэвушка… Хорошо… Твоя просьба – это не просьба! Это для Ашота закон! Заходи через десять минут. Рина вернулась к музыкантам. Медведь уже настроил гитары, подключил их к колонкам. И сидел себе на комбике, жевал хот-дог. Шоник тихонько перебирал струны, что-то напевая себе под нос. На своем, на цыганском. Оленька отдыхала в любимой позе, сидела, подобрав под себя ногу, и пила воду из бутылки. Из потока прохожих вынырнул мужик и широким жестом кинул на чехол полтос. – Спасибо, – сказал Шоник, – за простое сидение это даже очень кучеряво. – Не за что. Я вас каждый день слушаю, – сообщил мужик и испарился. Видно, спешил. – Удачи тебе, мужик. – Шоник, а Шоник, – позвала Рина. – А? – Споешь «Мама джан»? – Не сегодня. Видишь, хриплю. Вчера мороженого обожрался. Горло болит. Не вытяну. – Тогда спиши мне слова. – А вот это – нет! – Жалко, что ли? – Конечно, жалко. Ты потом хлеб у меня отобъешь, – Шоник поскреб затылок и признался. – Ваще я писать не умею… Я мамин рот этой азбуки топтал… Зато Надьку заставил учиться. Она у меня целых два класса закончила, мамин рот… Сегодня поеду к ней. Куклу подарю… Бери ручку, записывай… Диктовать буду… Но тут появился Кабан. Все внимание на него переключилось. – Как дела? – спросил у него Медведь. – Супер! Цыгана встретил. Мы Черенкова без всякого Ваграма уломали на полтинник. – Супер! Кабан раздал заряженные у Вити-охранника мобилы. – Сами-то как? – Пока не очень, – признался Шоник. Кабан совсем не огорчился, удача сегодня шла в руки. – Ладно… Щас будет очень, – заверил он. – Давайте работать. Он взял гитару, тронул струны. И Медведь взял свою электруху… И Шоник тоже взял гитару. Оленька и Рина приготовились принимать толпу с двух сторон. Кабан уже намеревался запеть, но Шоник тормознул. – Погляди туда, – он показал в ту сторону, где стояла Женя. – Видишь? – Что я должен видеть? – Ослеп, да? Девушку видишь? Тебе это ни о чем не говорит? Кабан, чучело, не входил в тему. – Иди на хер, Шоник. Я тут столько девушек перевидал… О чем это должно говорить? – О том, что ты мудак, – засмеялся Шоник. И тут Кабан встретился взглядом с незнакомой девушкой. Та-а-ким взглядом… Блин… Это диагноз! Он сразу же все про себя понял. Сразу же! Все!.. Прощай, Хонда! Прощай… Вот что он понял. Прощай! Навсегда… – Внимание, встречайте! – прокричал Шоник в микрофон. – Народный артист Курского вокзала, лауреат фестиваля «Нечистые пруды» Л-л-е-еха Р-р-романов! Ваши аплодисменты! – Пусть он для Жени песню объявит, – подсказала Оленька. Кабан был не в теме. – Для кого? – Для хуя моего! – Шоник подтолкнул Кабана к микрофону. – Совсем у тебя котелок перестал варить. Твою королеву Женькой зовут. Женька… Женя… Женечка… – Для самой красивой девушки на свете… с редким именем… Исполняется песня «Только Женя»! Он запел: По небу плывет луна, На улице тишина, В мечтах моих лишь она — Только Женя. А дома я снова один, От «Явы» кружится дым. А на столе фотография — Только Женя. Не было в природе такой песни. Была другая. Но теперь другой не стало. Была «Только Женя». Только Женя была, блин!.. Кабан не отводил с девушки глаз и на ходу импровизировал, меняя в песне слова. Сильнее я не скучал. Прекраснее не встречал. И снится мне по ночам — Только Женя. И в мыслях всегда со мной, Под солнцем и под луной, В мороз или дождь проливной — Только Женя… Кабан исполнил песню, ни разу, наверно, не сморгнув. Кто она такая, эта девчонка? Красивая… Дело не в этом… Все девчонки красивые. Дело в том… Просто такого с ним еще не бывало! Сколько девчонок он перетрахал! По Хонде с ума сходил!.. А любви с первого взгляда никогда у него не было. Даже Хонду он полюбил не с первого взгляда… А тут… Господи… Тут с первого взгляда, блин!.. – Кабан, кунэм астэд берянэ ку ворот цакат! Ты че играешь, разъебай влюбленный?! – прокричал Шоник в микрофон. Кабан понял, что перепутал аккорды. Он прижал струны ладонью. А Оленька похвалила: – Офонареть, Кабан! Так обалденно ты еще никогда не пел!.. Я тобой сама залюбовалась. – Шоник, я отойду на минут на двадцать… – Хоть на сто двадцать!.. Кабан снял гитару, отдал Рине и пошел, словно на подиуме себя демонстрировал, прямиком на Женечку держа курс. – Блядь!.. Вы только посмотрите, как он идет! – восхитилась Оленька. – Как тореадор, блядь! – сказал Шоник. Кабан подошел к Жене, протянул ей руку. – Пойдешь со мной… – Пойду… Она вложила свою ладошку в его ладонь, измозоленную струнами. И Кабан увел Женечку. А Шоник сказал в микрофон: – Слушайте, как это будет дальше… Мальчишка ветреный был королем двора. Глазами карими он свел тебя с ума. А ты всегда мечтала лишь о нем, Парнишке ветреном и озорном. Ах, как любила ты всем сердцем и душой! Сбылись твои мечты, ведь был король с тобой. Девчонки с завистью тебе смотрели вслед, Ведь королеве, лишь шестнадцать лет. Но все кончается, любовь уходит прочь, Другую девочку король уводит в ночь. А сердцу бедному не суждено понять, Что те минуты не вернешь опять. – Ни фига так не будет! – сказала Рина, когда Шоник кончил петь. – Да что ты?! – Ничего ты не понимаешь. Я вижу, это у них надолго. Девушки это чувствуют, можешь мне поверить. Будет так, можно? |