Книга Эта сука, серая мышь, страница 38 – Ника Сафронова

Как в хрустале, на сердце трещина

Непоправи-и-има.

Твоя единственная женщина

Проходит мимо…

Медленно перебрав струны, закончил певец свое выступление.

– Неплохо, – резюмировал Гарик, который с приходом человека, перетянувшего внимание общественности на себя, стал хмур и невесел.

Все остальные разразились громкими продолжительными аплодисментами.

– Браво! Браво, Толя! – кричала Оксанка. – Вот уж не думала, что ты у нас музыкально одарен.

Потом под возобновившуюся попсу принялись танцевать. Что ни говори, а Сердючка для подобных мероприятий просто незаменима. Под каждый хит в ее исполнении дом от нашего топота ходил ходуном.

Зато медленные композиции я переживала с трудом. Потому что даже Олежка… Олежка, который всегда был ко мне так внимателен, теперь танцевал только с Юлькой. ЯДА взяла в оборот бойкая Алина. Но вот что странно! Гарик и Оксанка вместе не танцевали. Именинницу уверенно вел ее оборотистый родственник. А Гарик, перешептываясь, кружился с Ириной.

Интересно, это у них игра такая? Или у парочки в отношениях начались тяжелые времена?

Чем дольше я за ними наблюдала, тем больше приходила к выводу, что это все-таки игра. Потому что Гарик отнюдь не был всецело поглощен своей партнершей. Время от времени он бросал на Оксанку исполненный жгучей ревности взгляд. Она же, я думаю, просто хотела его подразнить. За то, что он осмелился пригласить на танец другую. Хотя выглядела Оксанка вполне натурально. Была весела и спокойна.

Ближе к ночи, не дождавшись Мурашовой, все отправились в сауну.

Я париться не любила. Поэтому сидела одна в просторной комнате отдыха. Компанию мне составляли наполовину опорожненные пивные кружки и застывший на четырех нулях экран телевизора. Сейчас все прибегут из парилки, и караоке-конкурс на самый высокий балл будет продолжен.

– Польчик, ты чего тут в одиночестве? – вошла обернутая полотенцем Оксанка, волосы ее были зализаны, на лбу блестели капельки пота. – Идем, попаримся! Там такой бассейн огромный. Мы в нем всей гурьбой полощемся.

– Нет, не хочу, зайчонок. Честно сказать, я расстроена. Звонила бабуле. Она говорит, Славик плакал весь вечер, по маме соскучился. Завтра прямо с утра поеду, свожу его куда-нибудь. В кино или, может, снова в «Стар Гэлакси».

– Да? – Оксанка, сложив брови сочувственным домиком, присела рядом. – Бедный малыш!

– Откровенно говоря, я очень большие надежды возлагаю на школу, – продолжала я. – Во-первых, ребенок будет при деле. А во-вторых, у него появится много новых друзей. Ему с ними в любом случае будет интересней, чем с бабушкой. Но, с другой стороны, очень боюсь, что его будут обижать. Дети ведь очень жестокие в этом возрасте. Новеньких в ребячьем коллективе не любят, не принимают. Что, если он будет страдать еще больше? И только острее почувствует свое одиночество?

Оксанка тяжело вздохнула:

– Да, это проблема. Но знаешь, я не думаю… Славик – очень добрый, спокойный мальчик. Он совсем не агрессивен, но постоять за себя он умеет. Помнишь, как он подрался с мальчишкой на горке, когда тот его толкнул?

– Ну да, – покивала я, – но все равно, учить давать сдачи должен отец. Славик растет в окружении женщин. Это неправильно. Мальчику необходимо общаться со взрослым мужчиной.

Оксанка усмехнулась:

– Ну, предположим, как надавать однокласснику по башке, этому и я могу научить. Невелика хитрость… Но что касается всего остального, то ты, безусловно, права… Кстати! – Тут она странным образом переменилась в лице, даже глаза как будто ввалились глубже. – Мне Чижиха сказала, что вы с Лихоборским вчера вместе ушли. У вас что, с ним наладилось?

Я даже опешила. Я была уверена, что наш уход, так же как и Оксанкин, остался незамеченным. Но раз уж Ирина оказалась такой наблюдательной, то, разумеется, она могла прийти только к такому выводу. Я ведь вчера в офис так и не вернулась.

Меня поразило это открытие. Для окружающих мы с Всеволодом – пара, у которой на время всего лишь случилась размолвка! Будто бы не я же сама и создала этот миф. Но сейчас я готова была поверить, что это уже начал действовать приворот. Пока только это его косвенное проявление, но уже очень скоро!.. Да-да, уже очень-очень скоро… у нас с моим милым… с моим дорогим, любимым, единственным конечно же все наладится! Несомненно! Он уже и сейчас испытывает легкое недомогание. Он не отдает себя в этом отчета. И пока не очень-то понимает, почему вдруг ни с того ни с сего ему захотелось увидеть меня. Может быть, даже потрогать в каких-то местах…

– Эй! – тронула меня Оксанка. – Ты о чем задумалась? Я встряхнулась.

– Да так. Я просто думаю, что об этом слишком рано говорить. Во всяком случае, пока я не избавлюсь от проклятия. Ведь если мы будем вместе… Ты понимаешь, о чем я?

По Оксанкиному лицу пробежала тень. Она сглотнула.

Кажется, я попала в точку. Она к нему еще слишком небезразлична! Она испугалась, на секунду представив, что все это может оказаться правдой. И хотя они не вместе, она совсем не желает, чтобы он закончил так же, как все мужчины в нашем роду.

– Зайчонок, ты мне поможешь? Я во что бы то ни стало хочу отыскать Леночкиных потомков! Ты мне поможешь?

Оксанка была страстной авантюристкой. Я знала о таких ее похождениях, о которых, если порассказать, никто не поверит. Одна ее навязчивая идея основать свой журнал чего стоит! А главное, тематика какая! Неопознанные слова на букву «Ф»! И название – «Форшмак и фронтиспис». Ну разве не прелесть?

Оксанка обязательно что-то придумает. Я уверена. Потому что, если нет, тогда я даже не знаю.

– А как я помогу? – В ней явно боролись два чувства: ревность и желание поставить точку во всей этой истории с проклятием. – Я точно так же, как и ты, не знаю, с чего можно было бы подступиться. С родильного дома? С детского дома? С каких-то архивных записей? Да нам никто и не выдаст подобную информацию.

Тут дверь распахнулась, на секунду впустив звуки всплесков и визга. К нам, отфыркиваясь, вошел босой, распаренный Толик

– Фуф! – перетягивая полотенце у себя на бедрах, выдохнул он. – Душевно-то как, а! – Он сделал из пивной кружки большой глоток. – О чем закручинились, красавицы?.. А ты, я смотрю, вообще, не паришься, – обратился он ко мне.

– Да вот, решаем неразрешимое уравнение со ста тридцатью неизвестными, – пожаловалась Оксанка.

– Да ну? – Толик с заинтригованным видом оседлал стул.

– Ты бы ноги-то не расставлял, – буркнула целомудренная сестра своему свободомыслящему брату.

– Тут спинка глухая, не видно ничего, – парировал тот. – Так что за уравнение? Я, знаете ли, большой любитель умом пораскинуть. Особенно после баньки.

Я в каком-то немом ужасе смотрела на Толика.

Вот он какой долговязый! А плечи-то, не сказать, что широкие. Нет, телосложением он, несомненно, уступает Гарику. И сидит так, что уже волосатую ляжку видать. Ф-фу! А ноги-то, ноги! Это ж какой размер? Пятьдесят четвертый, что ли?