Онлайн книга «Комендантский час»
|
И это вовсе не сон, хотя я сплю. Вернее, спал. Только что. На широкой кровати, под барханами одеял. И один из этих самых барханов… — Варс? Замер. Но никуда не делся. — Варс! — Чего тебе? — спросили откуда-то слева и вовсе не с уровня постели. Ага, вижу: лохматая голова в дверном проеме. — Тут… это… что-то. Вася перевел взгляд на ворох ткани, в который я был зарыт. Нахмурился. Вздохнул. Одним прыжком оказался у кровати и в следующее мгновение уже тащил за ухо на свет божий… — Ты кто? Сотни алых косичек-хвостиков, торчащих во все стороны. Загорелая кожа, маслянисто блестящая, голая на всем своем протяжении, от гладкого лба до растопыренных пальцев ног. Растянутый в довольной улыбке широкий рот. Хотя улыбка тут же погасла, сменившись обидой: — Вот так всегда. Вы, мужики, все — скоты. Неблагодарные. Я ее знаю? Возможно. Голова трещит очень характерным образом, значит, вчера или просто какое-то время назад у меня была вечеринка. Судя по предъявленным претензиям — с гостями. — Извини, я не хотел. — Что, правда? — Одеяло взметнулось вверх. — А по-моему… — Оставь человека в покое, — строго велел Вася, снова ловя девчачье ухо, — у него послеродовая депрессия пополам с бодуном, ему не до тебя. Депрессия? Похоже на то. Но… — Какая-какая? — Да лежи ты! — Его ладонь толкнула меня обратно на постель. — Сейчас рассола принесу. Вася скрылся в соседней комнате, девчонка осталась. И потянулась всем телом, делая вид, что не замечает моего присутствия. Тощая она все же. Слишком. Сразу в памяти всплывает соседка по дому, Танька Девятова, с детства гробящая себя спортивной гимнастикой. Вот таким же угловатым дрищем была, пока не начала матереть. Хотя, конечно, в этой Лолите гибкости куда как больше. И плавности. Видимо, тренировалась в совсем других дисциплинах. — И все-таки хочешь. — В постель она скользнула ужом, почти не тревожа одеяла. — Я чувствую, не отпирайся. Еще мгновение, и попаду в плен. Не то чтобы неприятный или позорный, но… — Я сколько раз повторить должен, чтобы ты поняла? — А-а-а, пусти! Вася, как всегда, начеку. И теперь одним ухом не обошелся: поднял девчонку за оба. — Серьезнее надо быть, в твоем-то возрасте. Ну зачем так жестоко? Она же… — Она же еще ребенок. — Ребенок? Ох, умора! Даже по моим меркам она уже бабушка. Счастливо впавшая в детство. — Грубиян. Весь кайф испортил, — буркнула девчонка, но не успокоилась и, вывернувшись из Васиного захвата, снова прильнула ко мне. — Вот ты меня понимаешь, да? И даже чересчур хорошо. Вернее, не я сам, а мое тело. И не скажу, что Танька была совсем уж непривлекательной… — Не трогай! Там. И там тоже не надо! — Буки вы. Оба, — печально сообщила соблазнительница, самостоятельно покидая постель и гордо удаляясь из поля зрения. — Да с чего она вдруг… — Она — суккуб. Это не лечится. Похотливый демон? Ну дела. — А сейчас, кстати, вполне сытый. И чем же она завтракала? Хотя, кажется, догадываюсь. По наигранно-невинному выражению Васиного лица. — Наверное, спасибо тебе так сказать хотела. — За что? — Не помнишь? — Я ее через дорогу перевел, что ли? Вася мученически закатил глаза к потолку. — Не, ну правда? Подарил что-нибудь? — Конфеткой угостил. Какой-то неадекватный тогда получается ответ. Разве что конфета была… Леденец. Исчезающий со скоростью света в лягушачьем рту. — Это… — Ага. — Та, которая… — Та самая. Ну что тут скажешь? — А она… похорошела. Прямо и не узнать. Замок тонких пальцев защелкнулся у меня на животе, заключая в объятия, а в ухо жарко шепнули: — Значит, я все-таки няшная? — Ва-а-арс! — Брысь отсюда, кошка мартовская! Я похож на леопарда. Нет, не рельефом мускулатуры. И не ленивой грацией движений. Пятнами. Они щедро рассыпаны по всему телу, с ног до… Да, видимо, и на лице этих отметин достаточно. Хорошо, что в номере гостиницы, куда меня притащил Вася, нет зеркала, и я могу оставаться в некотором неведении относительно своего внешнего вида. Хотя… Знаю, как все это выглядит. Проходил. Ветрянка, «зеленка», мамины истошные вопли: «Не ковыряй!». Единственное отличие, что сейчас меня мазали скорее чем-то вроде йода, поэтому пятна на коже — ржавые, а не изумрудные. И рубцов никаких нет. Только крохотные припухлости с дырочками посередине. Как от укусов. — Здесь водятся клопы? — Я с тобой не разговариваю. Ага, поэтому откликаюсь на первый же вопрос? Так я и поверил. — Почему вдруг? — Ты жадный. — Я с тобой последней сладостью поделился, между прочим. — Ну, положим, сладостей у тебя и без той конфеты доста… Все равно не разговариваю! Ладно, пусть дуется. Главное, что больше не пытается залезть куда не просят. Наверное, Вася все-таки нашел убедительные доводы помимо способа «за ушко и на солнышко». А потом ушел. Смылся. В своем фирменном стиле: без объяснений. И даже никаких указаний не оставил, типа сидеть тихо или что-то вроде того. Правда, я бы и сам не рискнул сейчас выйти на улицу. Во-первых, все еще изрядно покачивает, а во-вторых… Там шумно. Много-много голосов, звучащих уже не какофонией, а слаженно. Потому что теперь местные обитатели снова понимают друг друга, и каждая новая фраза тянет за собой следующую, вплетаясь в общую паутину. Большую часть времени все проходит фоном, почти не привлекая внимания, но иногда отдельные слова теребят слух. Вот как сейчас: — Волхвов с дарами сегодня не принимаем! А ходоки пусть… идут, да. Далеко и надолго! Это все происходит совсем рядом. За дверью, которая пропускает внутрь Васю и тут же захлопывается, отсекая гомонящую толпу. — Ты собрался? — Вопрос летит прямо с порога и ставит меня в тупик. — Зачем? — Конечно, можешь и так пойти. Тебе теперь все тут можно. Но я бы на твоем месте хорошенько подумал. Он-то сам уже переоделся: сменил костюм ронина на прежний многослойно-многокарманный вариант. И стал выглядеть почти как раньше. Но именно что «почти». |