Онлайн книга «Моя подруга всегда против»
|
– Мы могли бы войти? – спрашивает Урсула. – А вы точно не в связке? – Нет. – Ну, тогда заходите. Нас ведут через укороченную прихожую. – Это – кухня. Я… ой, простите, наверное, лучше по одному заходить. Видите, все, что нужно, – прямо тут, под рукой. – Дверь выходит во двор? – Да. Но я ей не пользуюсь. Если хотите осмотреть двор, надо выйти через парадную дверь и пройти по дорожке. Тут… простите… тут у нас гостиная, где мы сидим и смотрим телевизор. – Кажется, раньше здесь были две комнаты? – Похоже на то. Когда я поселилась, уже так и было, но на потолке видно, где была красная краска, а где желтая, не правда ли? Наверное, по этой границе раньше проходила стена. – Да-да. – Наверху смотреть будете? – Будем. – Хорошо. Ступайте за мной. Осторожнее с этой вазой. Она из Португалии. Направо… Направо… Нет, это – лестничная площадка. Это – туалет. Я берусь за ручку, но женщина заступает мне дорогу: – Мне не хотелось бы, чтобы вы туда заглядывали. – Как скажете. – А это – спальни. – Три спальни? – Да. Вернее, две и кладовка. Но в кладовке поместится еще одна кровать, не слишком широкая. Урсула сует голову внутрь и смотрит. – Если здесь поставить кровать, дверь не откроется. – Дверь можно снять с петель. – А окна? Рамы не двойные? – Нет, не двойные. Не собралась их установить. – Спасибо, что показали нам дом. – Мы начинаем спускаться по лестнице. – Он очень милый. – Номер риелтора у вас есть, верно? – Да. В офисе нам сказали, что перезвонят в понедельник узнать, что мы надумали. – Я цену не сброшу, – добавляет хозяйка, открывая нам дверь. – Нас предупредили. – Тогда ладно. – Тогда ладно. – До свиданья. Спасибо. – До свиданья. Буду ждать звонка в понедельник. Мы улыбаемся друг другу, она закрывает дверь, мы уходим. Урсула целеустремленно вышагивает по тротуару. Я заглядываю ей в лицо: – Мне понравилось. – В машину! Дом. – Скрывать не стану, – агент поигрывает ключами, – потребуется небольшой ремонт. Дом. – Мистер Ричарде? Здрасьте, я – Пэл, это – Урсула, мы пришли смотреть дом. Извините, мы немного рано, но мы заметили машину перед домом и подумали, что… Мы можем вернуться через десять минут… – Нет, ничего. Проходите. Входим, нам показывают гостиную. Там, где раньше на стенах висели картины, остались прямоугольники более яркого цвета. Комната имеет скорбный, задумчивый вид, какой всегда бывает у жилища, покинутого прежними обитателями со всеми их пожитками, но состояние у нее довольно приличное. А вот у мистера Ричардса оно так себе. Он одет в костюм, но сдается, что костюм надели еще месяц назад, да так и не снимали. Трехдневная щетина, под глазами черные мешки от бессонницы. – Гостиная, – произносит мистер Ричардс, широко разводя руки и потом соединяя их с хлопком. – Центральное отопление, как видите. Центральное отопление во всех комнатах. – Когда провели? – интересуется Урсула. – Лет десять назад, как раз накануне нашей первой зимовки в этом доме… Да… Но техосмотр проводили каждый год. Все работало исправно. Да. А что ему сделается. Идем дальше? – Мы за вами. Мистер Ричарде вводит нас в следующую комнату. Между створчатыми окнами до пола, выходящими в запущенный сад, втиснут на редкость противного вида камин. – Столовая. Как видите, есть камин, уют придает. – Да, здесь очень уютно. – Комната не такая большая, как гостиная, но вполне приличного размера. Урсула смотрит в окно на траву, вымахавшую под три метра. – Давно выехали отсюда? – Да. Несколько месяцев назад. Сейчас живу с братом и его семьей, пока квартиру себе не подыщу. Этот дом надо продать, чтобы поделить деньги, – раздел имущества по разводу. – Вот как, – оживляется Урсула, и у меня холодеет в желудке. Не просто холодеет, температура внутри мгновенно падает на двадцать градусов Цельсия. Обычно я забываю, что Урсула – немка. Честно говоря, мы редко ходим на званые ужины и официальные приемы, поэтому ее немецкий этикет, подразумевающий вопросы в лоб, не часто дает о себе знать. Слово «такт» и по-английски, и по-немецки звучит одинаково. Однако, несмотря на внешнее сходство, между этими словами такая же разница культур, как между периной из гусиного пуха и блицкригом. Я смотрю на Урсулу в упор, на ее заинтересованное лицо, пытаясь хоть что-то вымолвить. Рот Урсулы неумолимо раскрывается. – По разводу? А из-за чего развод? – Я… э-э… мы с женой расстались около восьми месяцев назад. – Нет, я хотела спросить, это вы подали на развод или она? Или вы вместе? Мистер Ричарде кашляет. Я прихожу в себя и задираю руку: – Кухня – вон там, говорите? Мистер Ричарде не замечает намека. – Подавали совместно. Хотя где там совместно – она спуталась на работе с каким-то обормотом, ха-ха-ха. У них это, очевидно, продолжалось черт знает сколько времени. Сука. Но написали, что «не сошлись характерами», чтобы все было цивилизованно, без ребячества. – Кухню можно посмотреть? – Не думаю, что ей следовало раздвигать ноги перед любым прохиндеем, заскочившим на пару минут, в этом вопросе мы с ней точно не сходимся. – Извините, – искренне произносит Урсула. – Наверное, очень тяжело, когда брак распадается таким образом. Особенно для вас, ведь вам вдобавок нанесли сексуальное оскорбление. Следующие двадцать минут я брожу по дому, охваченный животным ужасом, и поэтому ничего вокруг не вижу. На выходе Урсула морщит нос и сетует на отсутствие гаража, поэтому цену мы не предлагаем. Ру и Трейси застолбили столик в кафе «У Патрика»; при моем появлении Ру выжидательно уставился на меня. – Что на свете звучит приятнее всего? – спросил я. – Когда шикарная женщина ругается матом. Э-э, а ты знаешь, что на тебе костюм? – Тихо. У него сегодня собеседование. – Потянувшись вперед, Трейси постучала Ру по лбу. – Ах да. Должность TCP. Ладно, в виде моральной поддержки оплачу твой обед. |