Онлайн книга «Снежная королева»
|
– Вообще девушек, это самое, насилуют, – говорит Эндрю. – У нее были с собой какие-то деньги. Ей нравилось иметь деньги, она их просто брала у мамы из кошелька. Мы даже не знали, сколько их у нее было – вполне могло хватить на междугородний автобус. Через месяц я думала, что мама ее пропажи не переживет. В буквальном смысле, просто умрет. Сара исчезла в декабре. Даже если ее не изнасиловали и не убили, она наверняка замерзла насмерть или умерла с голоду. Лиз умолкает, в тишине их троих обступают удлиненные острые тени. – Я приезжала к родителям, – продолжает Лиз, – и видела, что мама может только сидеть. Молча сидеть в кресле в гостиной. Молча, как будто, не знаю… Как в приемной у врача. – А отец что? – Он тоже был до крайности измучен. Но оставался самим собой. Занимался домашними делами. То тут что-нибудь подчинит, то там подправит. Типа, если бы дом был в лучшем состоянии, Сара бы вернулась. Я была уверена, что, если Сара так и не объявится, отец… короче, ничего ужасного с ним не стрясется. Ему будет тяжело с этим жить, но в живых он точно останется. А вот за маму я очень опасалась. – Боялась, что она покончит с собой? – Нет, мне казалось, она… уйдет из жизни. Так, постепенно. Что рано или поздно она заболеет, и врачи не смогут понять, что у нее за болезнь. – Так бывает, ага, люди болеют просто от жизни, – говорит Эндрю. У Лиз наконец исчерпался запас терпения, она по-учительски строго посмотрела на Эндрю. Не можешь ничего умного сказать, так лучше помолчи и послушай. – Ну а дальше? – говорит Баррет. – А дальше… Месяцев через пять или около того она вдруг постучала в дверь. Выглядела ужасно. Весила фунтов девяносто, в голове вши, одежда явно на свалке подобрана. Но главное – вернулась. Явилась буквально из ниоткуда. – Да, вернулась. – Казалось, что этого не может быть. Нет, мы, конечно, надеялись, но попутно старались привыкнуть к мысли, что она… что ее больше нет в живых. И тут она вернулась. – Где она все это время была? – Неизвестно. Она говорила что-то про Миннеаполис, упоминала Саут-Бич. Но в Миннеаполис она собиралась переводиться незадолго до того, как бросила учебу. А в Саут-Бич ездила летом на каникулах. Толком она нам в итоге так ничего и не рассказала. Скорее всего, она сама не помнила, где была. – Но главное – она теперь была дома. Лиз задумчиво кивает головой, словно соглашаясь с приговором, суровым, но именно таким, какого и следовало ожидать. – Да. Она была дома. – И это – чудо. – Я никогда не молилась, – говорит Лиз. – Я не верю в Бога. – Знаю. – Но еще несколько недель после ее возвращения я про себя благодарила каждого, кто дал Саре доллар, кто позволил переночевать в холле, кто как-нибудь ей помог. С тех пор я даю доллар всем, кто просит. – Сара вернулась после того, как ты видела свет. – Прошло месяца три, если не больше. – И все же. – Вот заладил! Да, хорошо, хронологически это случилось после того, как я здорово накурилась очень забористого гашиша и типа решила, что вижу какой-то там свет. Ты и вправду думаешь, что одно с другим связано? – До конца не уверен. Но тут определенно есть о чем подумать. – Послушай. Да, конечно, Сара теперь дома, она в безопасности, и это очень, очень хорошо. Но лучше-то ей не стало. Она сидит на таблетках. Она толстая, еле шевелится, почти не выходит из своей комнаты. Сидит там, целыми днями играет на приставке. – Это лучше, чем трупом лежать в Миннеаполисе. – И все равно, тебе не кажется, что чудо вышло так себе, паршивенькое? – Эй, до полуночи осталось три минуты, – говорит Эндрю. – Я не про сами чудеса думаю. Я думаю скорее про знамения. – Две минуты пятьдесят секунд, – говорит Эндрю. – Ступай в гостиную и скажи там всем. Я сейчас приду. – К обратному отсчету успеешь? – Конечно. Иди давай. Эндрю послушно встает и уходит. Лиз с Барретом остаются одни, они сидят рядышком на кровати. – А оно важно? – спрашивает Лиз. – Что важно? – Знамение это твое. – Правильнее, наверно, сказать, что оно неспроста. – Правильнее, радость моя, было бы сказать, что ты сам себе здорово мозги засрал. Тайлер с Бет затаились на кухне, наконец оставшись вдвоем. Они обнялись, сидя у стола. – Почти наступил следующий год, – говорит Бет. – Да, почти. Тайлер прижимается носом к ямке у нее над ключицей, втягивает воздух – глубоко, как когда нюхает кокаин. В глаз ему попала соринка. Он пытается ее сморгнуть – потереть глаз он не может, ему сейчас нельзя выпускать из объятий Бет. – А конец света так и не наступает, – говорит она. – Для кого-то наступает. Она крепче обнимает Тайлера. – Не начинай, – шепчет она. – Сегодня не надо. Тайлер кивает. Он не начнет. Не станет заводить обычной скорбной песни о секретных тюрьмах ЦРУ в Польше и Румынии, о незаконном прослушивании телефонных разговоров или о том, что даже Буш был вынужден признать, что с начала войны в Ираке погибло тридцать тысяч мирных жителей. И вообще, Соединенные Штаты воюют со страной, которая на них не нападала. – В Англии получили ДНК мамонта, – говорит он нежно Бет на ухо. – Значит, теперь можно вырастить живого мамонта? – Об этом, наверно, еще рано говорить. Но что точно – это что вырастить мамонта, не имея его ДНК, было невозможно. – Нет, ты только представь себе, живой мамонт! – Он же страшно огромный. – Его же, наверно, можно будет в зоопарке держать? – Мамонта лучше изучать в естественной среде обитания. Надо будет создать для него специальный заповедник. Где-нибудь в Норвегии, например. – Ему там будет хорошо, – говорит она. – А знаешь что еще? – Что? – Фиджи отменили законы против гомосексуалов. Теперь на Фиджи разрешается быть геем. – Это хорошо. – А еще… – А-а? – Японская принцесса Нори вышла за простолюдина и отреклась от престола. – Он красивый? – Да не очень. Но у него прекрасная душа, и он любит принцессу больше всего на свете. – Это даже лучше. – Разумеется. |