Онлайн книга «Убийство церемониймейстера»
|
– Ну почему? Когда я соберу улики и поймаю убийцу, судить его станут на Литейном. В открытом судебном процессе. Я веду только дознание. Но Эристов все не сдавался: – С каких это пор Дашевский стал крупным сановником? – Он состоял в должности церемониймейстера. Поэтому мое расследование волей-неволей будет касаться придворных сфер. – Теперь понятно! – саркастически хмыкнул князь. – Вот почему признано удобным вести его негласно! Мало ли что обнаружится. А потом и убийцу так же втихую накажете? Августейшим повелением? – Это вопрос не ко мне. Однако, если хотите знать мое мнение, так не будет. А будет обычный суд. Но довольно уже спорить. Зря вы видите здесь политику. Помогите лучше мне разобраться; мы теряем время. – Чего уж там… Спрашивайте. Что вас интересует? Лыков подобрался, глаза его сделались как два сверла. – В процессе Дашевского с лакеем Петровым было что-нибудь странное? Говорят, тот менял свои показания. Эристов задумался. – Столько дел… Каждый день по три-четыре заседания! Дайте вспомнить. Дашевский, Дашевский… Он взял со стола папку и стал ее листать. – Ага! Нашел! – Бумаги нашли или обстоятельства дела вспомнили? – Обстоятельства. Повторюсь, оба они – и истец, и ответчик – были какие-то нелепые. Заскорузлые. Петров просто тупица, а Дашевский… Знаете, есть такой сорт людей – мелкие выжиги. Смошенничать, соврать, кляузу подать… – Понятно. А что с показаниями Петрова? Он будто бы признал свою вину в разбитии чайной пары. Но потом неожиданно ловко отказался. – Да-да-да! И вот что я вспоминаю: на втором заседании, когда я уже собирался вынести решение в пользу истца, ответчик вдруг сделал заявление. Виновным он себя теперь не признавал, а валил все на ломовой обоз, что проходил в тот момент под окнами. Чайники-де и упали от сотрясения дома. А поставил их близко к краю сам хозяин. К нему пришла гостья, Дашевский отослал лакея «погулять», вот в его отсутствие падение и случилось. – Гостья… Имя ее не звучало? – Нет. Как только всплыло о ней упоминание, истец сразу отозвал иск и прекратил процесс. Видимо, опасался огласки. И вот что еще интересно: во второе заседание Петров пришел не один. Возле него сидел человек. Именно он и подсказывал лакею линию защиты! – Присяжный поверенный? – Нет, не похож. Из благородных. И Дашевский знал этого господина! Появление последнего в суде вызвало у него сильное озлобление. Он даже крикнул Петрову: «Я знаю, кто и зачем тебя настроил! С чужого голоса поешь!» Мне пришлось сделать ему замечание. – Стало быть, вы лакея оправдали. Барин пытался оспорить это решение? – Нет. Я говорю: тема незнакомки весьма ему не понравилась, и он поспешил свернуть заседание. И, конечно, все это произошло из-за появления в камере нового лица, которое манипулировало слугой. – А кто он, не знаете? Незнакомец не представлялся? – Нет. На заседании мирового судьи может присутствовать кто захочет. – Спасибо, ваше сиятельство… – Какое там сиятельство! Называйте меня Сампсон Давыдович. – Спасибо, Сампсон Давыдович. Вы мне очень помогли. Лакея ведь тоже зарезали. – Как? Бедолагу погубили вместе с барином? – Да. А потом пытались сжечь труп в печи костеобжигательного завода. – Зачем? – изумился Эристов. – Чтобы мы решили, что Петров – убийца. Зарезал хозяина, ограбил и сбежал… – По-ни-маю! – по слогам произнес судья. – А ведь ловко задумали! Как же вы не попались на удочку? – Помогла случайность. Но дело трудное. Я допускаю, что это убийство на заказ. – На заказ? – фыркнул князь. – Вот еще! Петербург не Ливорно, где, говорят, это в ходу. Лыков покачал головой: – Сампсон Давыдович, я занимаюсь сыском тринадцать лет. И поверьте, видел всякое. В том числе и убийства по заказу. Дашевский состоял в звании церемониймейстера, а с ним еще полдюжины чиновников. В штате как раз освободилось одно место. Молодые люди соперничали за него друг с другом. Дашевский побеждал, и… Эристов ахнул: – Не может быть! – Это одна из версий. Не единственная. Я уж вам, как юристу-законнику, открою. Вторая версия связана с той самой дамой, о которой зашла речь в заседании. В любом случае незнакомец, что манипулировал лакеем, появился у вас в камере не случайно. Ведь цена вопроса была – пять рублей! А он пришел. Зачем? – Ну, взаимные козни, маленькая месть… Разные бывают мотивы. Не убийца же это был! – Не убийца. Но, может быть, заказчик? Судья нахмурился: – С его стороны было бы слишком неосторожно! – Да, если он уже тогда замышлял злодейство. А если нет? Если просто пытался дискредитировать? Хорош, мол, церемониймейстер Высочайшего Двора, если судится с собственным лакеем! Вспомните, ваша честь: имя или фамилия незнакомца точно не звучали? – Точно. – Возраст, рост, особые приметы? – Рост не помню. Возраст – лет тридцать или чуть больше. И в лице есть что-то восточное. – Восточное? Армянин или грузин? – Нет, этих я бы опознал. Скорее он был похож на бакинского татарина. – Очень любопытно… – Но человек тот был из образованного слоя. Сразу видно! Одет со вкусом: хороший сюртук, запонки такие… изящные. Лыков встал, протянул руку: – Большое спасибо, ваша честь! Надворный советник вернулся к себе и велел Шустову заготовить четыре отношения. Это были просьбы представить в Департамент полиции копии формуляров на состоящих в звании церемониймейстера. Одно в министерство Двора, сразу на двоих, остальные – в МИД, Морское министерство и Министерство финансов. Шестой подозреваемый, Арабаджев, служил в родном МВД. Его формуляр Лыков запросил в телефон у вице-директора Департамента общих дел. Сергей Фирсович отстучал бумаги, Алексей завизировал их у Дурново и вручил чиновнику для письма. Поставил ему задачу: добыть формуляры как можно быстрее. Для этого Шустову придется сесть в приемной у Плеве, подписать отношения, а затем лично развезти их по инстанциям. Если к бумагам не «приделать ноги», ответы придут через месяц. Бюрократия в Петербурге всесильна. Но Лыков знал о взаимовыручке «маленьких людей». Шустов служит не первый год. Наверняка обзавелся приятелями в таких же, как он, скромных чинах. Именно они и готовят ответы. И могут при желании соорудить бумагу в тот же день, а могут мариновать ее до морковкина заговенья. Пусть Сергей Фирсович покажет себя. Тогда и Родион сниться перестанет. Коллежский регистратор ушел, и Лыков остался один. Он все думал над рассказом судьи. Очень похоже на борьбу за место, на попытку дискредитации соперника! Человек восточной наружности, хорошо знакомый Дашевскому… И счел необходимым явиться на процесс, цена которому – синенькая бумажка. Есть, конечно, сутяги от нечего делать. Но Дашевского с Петровым вскоре убили! А этот человек, получается, знал обоих. Из шестерых состоящих в должности имеется один с подходящей фамилией: Арабаджев. Вероятно, это измененное Арабаджи. Неужели он? |