Онлайн книга «Убийство церемониймейстера»
|
– За глаза! – обрадовался штабс-капитан, убирая купюру. – Теперь дальше. Удалось кое-что узнать про Бутенева. – Из Морского министерства? Валяйте! – Темная он лошадка. Кто-то сильный его тянет. – А подробней? – Бутеневу всего двадцать четыре года, а он уже коллежский секретарь и состоит в звании церемониймейстера. На службе появляется лишь двадцатого числа, когда жалованье выдают. Остальные дни жуирует. Высокомерен, ленив, и все ему сходит с рук. Прозвище у Бутенева в министерстве – Неприкасаемый! – Любопытно. Кто же этот покровитель? И за какие заслуги молодому оболтусу все дозволяется? – Это уже мне не по зубам, Алексей Николаевич. Где я и где Морское министерство! – Хорошо, Павел Архипович. Продолжайте искать. Главный вопрос: из кого выбирали, какие были первые претенденты. – Будет сделано. Разрешите высказать предположение! – Слушаю. – О претендентах. Ежели подано пять ходатайств и одно из них – Дашевского, значит, промолчали двое. Так? – Да, из состоящих в должности в Петербурге служили семь человек. Считая с покойным. – Так вот. Двое из семи предпочли остаться при своих нынешних должностях. Полагаю, это князь Мещерский и граф Татищев. – Ага… А почему вы так думаете? – Для чего им в экспедицию переводиться? Какие выгоды? Там украсть нечего. – А они воруют? – В две руки гребут. Мещерский в Гофмаршальской части заведует обеденными столами. Там за три года состояние сколачивают! – Он что, хлебные огрызки таскает? – Какие огрызки! Одного вина в год на десятки тысяч рублей в сторону течет. Никто же не считает. Золотая жила! – Понятно. А Татищев что из Департамента уделов крадет? – Там тоже много чего творится. Ведь граф – родственник главного удельного стряпчего Липатова. Вот они и обделывают гешефт на пару. – Каким образом? – Ну, Департамент уделов «округляет» государевы вотчины. Прикупает для этого соседние имения. Цену платит выше, чем стоит само имение, а помещик должен потом эту разницу вернуть. В портфеле. Иначе купят у соседа, а не у него. – М-да… Эх и гадючник наше министерство Двора… – Вот я и полагаю: князю с графом уходить в церемониймейстеры вовсе не с руки. Им и так хорошо. На этом собеседники расстались. Лыков вернулся на Фонтанку и снова взялся за телефонный аппарат. Он попросил вице-директора Департамента общих дел пригласить к нему коллежского асессора Арабаджева. Просьба была не совсем обычная. Однако вице-директор по своему служебному положению знал про Особенную часть и обещал просьбу выполнить. Действительно, через полчаса в лыковский кабинет вошел человек. У него было серьезное неулыбчивое лицо, густые усы и ранняя залысина. Смуглая кожа и курчавые волосы выдавали восточное происхождение. Глаза у вошедшего были черно-агатовые, очень живые. Мундирный сюртук от хорошего портного, ослепительно-белый воротничок: столичный франт, знающий себе цену. – Разрешите представиться: коллежский асессор, состоящий в должности церемониймейстера Василий Михайлович Арабаджев. – Очень приятно. Надворный советник в звании камер-юнкера Алексей Николаевич Лыков. Присядьте, пожалуйста.  Сыщик отметил про себя отчество «Михайлович» вместо «Мансурович». Хочет казаться европейцем! – Я дознаю убийство титулярного советника Дашевского. Дело поручено Департаменту полиции. Это вызвано придворным званием покойного. Арабаджев молча кивнул. Он был напряжен и как будто ждал подвоха. – Мы собираем сведения о личности убитого. Вы хорошо его знали? – Неблизко. Так, встречались иногда на придворных церемониях. Господин из тех, что любят есть в двух стойлах. – В каком смысле? – Ну, это такая французская поговорка… – Я знаю. Что вы имеете в виду применительно к Дашевскому? – Он служил в одном месте, а прислуживал в другом. И князя Долгорукова купил именно своей беспринципностью. Такие люди нравятся тем, кто сам не имеет принципов. – Бывали ли вы у убитого дома? – Не приходилось, – с едва заметной запинкой ответил коллежский асессор. – И не случалось между вами никаких конфликтов? – Какие конфликты? Вы намекаете, будто бы я имел какие-то личности против этого господина? Да он был никто. Метил на оригинальность, а сам вполне дюжинный. – Вы не враждовали? – С какой стати? Посторонние друг другу люди. – А зачем вы тогда, Василий Михайлович, явились на судебный процесс Дашевского с его лакеем? И помогали последнему советами. – Кто вам сказал, что я там был? – Отвечайте на вопрос. – Это глупый какой-то вопрос! – вспыхнул Арабаджев. – Мне устроить вам очную ставку с судьей, князем Эристовым? Состоящий в должности сразу осекся. Минуту он размышлял, глядя на Лыкова своими восточными глазами. Потом вздохнул: – Ладно. Это был я. – С какой целью приходили? – А чтобы этот бесчестный человек не пролез в церемониймейстеры! – Вы сами претендовали на освободившееся место? – Если откровенно, я еще не решил для себя этот вопрос. – Неужели? – съязвил Алексей. – Уж представьте, да! Не решил. Дела мои в департаменте идут в гору, я на хорошем счету. Скоро освободится место начальника отделения по расколам и другим сектам в недрах православия. Должность седьмого класса! И мне она уже обещана начальством. – Зачем же вы тогда препятствовали Дашевскому? – Я только что это объяснил. – А я не понял. Занятой человек в служебное время ходит по судам, которые до него не относятся… Давайте еще раз, и поподробнее. – Сама личность этого господина вызывала у всех только отвращение. Дашевский нигде не задерживался. Через год-два начальство и сослуживцы уже мечтали от него избавиться. Вы слышали о его последней проделке, о доносе Протасову-Бахметеву? – Да, я в курсе дела. – Вот! И сам он был какой-то… полудурок. И такого в церемониймейстеры? Мне показалось это обидным. Случайно я узнал о споре между ним и лакеем из-за жалкой чайной пары. И подсказал Дашевскому мысль истребовать удовлетворение в суде. Глупыш согласился! После я вооружил лакея нужными знаниями. Дважды водил его к присяжному поверенному. |