Онлайн книга «Записки гайдзина»
|
На меня смотрел коренастый мужчина лет пятидесяти. Кроссовки, джинсы, майка, бейсбольная кепка. Изучающий прищур. — Добрый день, — сказал я. — Добрый день, — отозвался он. — Нравится? — Очень… Мужчина подошел к бронзовому дракончику, неторопливо выпил ковш воды. Потом, сняв кепку, обнажил бритую голову и облил ее из ковша. Растер пятерней мокрый череп, блаженно крякнул: — Хорошо! И водрузил кепку обратно. Я спустился по ступенькам храма, подошел к нему поближе. — Вы настоятель? — Угу. — Позвольте вопрос. Тут у вас кактусы растут, первый раз такое вижу… — Кактусы?.. Так это жена разводит… Вы откуда? — Из России. — М-м-м… (На секунду у меня возникла надежда, что этим «м-м-м» и ограничится его реакция на мои слова. Что за этим «м-м-м» не воспоследует сакраментальное продолжение, зашитое в японские мозги, как безусловный рефлекс. Увы…) — В России холодно, да? — спросил бонза. — Да, необычайно холодно. — В университете работаете? — Совершенно верно. В моем заднем кармане каким-то чудом оказалась визитная карточка. — Уадыму Суморэнсуки, — прочитал он. И достал свою: Макото Танака храм Уммодзи — Будем знакомы. — Очень приятно. Танака-сан потер ладонью могучую шею. — В бейсбол играл… Вспотел… — Выиграли? — Ага. В школе спортивный праздник был. Отцов на две команды разбили… — А детей? — У детей своя программа. Бегали-прыгали… — Тоже вспотели? — Наверное. Вон мой, стесняется… Из-за угла храма высовывалась круглая пацанья рожица. — Иди уроки делай! — крикнул Танака-сан. Рожица исчезла, и на ее месте возникла стройная женская фигура. — Погляди, Хироко, какой у нас гость! На лице Хироко нарисовалось ожидание чуда. Она сделала несколько робких шагов навстречу мне и взволнованно спросила: — Hablas Español? — No, — опешил я. — English… Nihongo… И это… Russo! — Russo… — повторила она разочарованно и перешла на японский. — Из России? — Из России. А вы? — Из Аргентины. — На историческую родину вернулись? — Вернулась… Прителепал рыжий спаниель, обнюхал меня и лизнул в руку. — Это и есть «злая собака»? — Ха-ха! — Танака-сан покатился со смеху. — Читаешь иероглифы? — Немножко… — Это еще мой прадед написал. У него правильная собака была, злая. А у меня неправильная. — Зато симпатичная! — Глупая она у меня… — Я вот еще хотел спросить — что это за дерево в середине? — Это персик. Он весной цветет красиво. А плодов не дает, такой сорт. Хироко подалась к мужу и что-то прошептала ему на ухо. Он посмотрел на нее. Потом на меня. И сказал: — Ты вино пьешь? — Пью. — Нам тут аргентинского прислали. Хочешь попробовать? — Не откажусь. — Сейчас принесу. Через минуту он вернулся с бутылкой вина и стопкой пластиковых стаканов. Под облетевшей веткой персика Хироко расставила походный гарнитур из складных табуреток и миниатюрного столика. Мы расселись вокруг, и Танака-сан взялся мощной дланью за штопор. — Странно, — произнес я. — Пять минут знакомы, а вы меня уже за стол усадили. Непривычно… — Да уж, — сказала Хироко. — Это в Японии не принято. Но мы так далеко живем, к нам так редко кто-нибудь заглядывает… Тем более иностранец. Чпок!.. — Как же вас сюда занесло? — По программе репатриации. Сначала на заправке работала, а потом у нас бухгалтер умер, и Макото приехал обряд совершить. Вот и совершил. — Прошу! — Танака-сан протянул мне прозрачный мнущийся стаканчик с рубиново-красной жидкостью. — Давайте сделаем кампай! — Кампа-а-ай! Напиток оказался плотным и в меру терпким. — Вкусно! — похвалил я. — Конечно, — сказала Хироко. — В магазине такого не купишь. Бонза набулькал мне еще полстакана и спросил: — А ты в бейсбол играешь? — Нет, не играю. Я этой игры вообще не понимаю. — Чего там понимать? — Ну… Не понимаю ее достоинств. Бывает, включу телевизор и смотрю, как они ходят туда-сюда, готовятся, занимают позицию, чего-то ждут… А потом раз! — мячик кинули, отбили, кто-то куда-то побежал — и всё. И опять они ходят, готовятся… Никакой динамики. То ли дело футбол! — А я вот как раз футбол не понимаю. Что там происходит вообще? Ворота какие-то… — Туда мяч забивают! — Не понимаю я этого… Не привык. — Им бестолку объяснять! — сказала Хироко. — Я пыталась, да смысла нет. Они тут даже не знают, кто такой Диего Марадона. — Все я знаю! — возразил бонза. — Марадона наркоман. Его по телевизору показывали. — Он уже бросил! — обиделась Хироко. — За здоровье Диего Марадоны! — примирительно сказал я и поднял стакан. По голым ветвям персика пробежал ветерок. Спаниель с неизвестным мне именем положил морду хозяйке на колени. — А машину ты где поставил? — спросил Танака-сан. — Нигде. На велосипеде приехал. — Как это? Пришлось подробно описать маршрут. — Ничего себе, — удивился бонза. — Это ведь часа три! — Два с половиной. — Красиво сейчас, правда? Все такое красное, желтое… — Очень красиво. — Я бы тоже на велосипеде катался. Но некогда, работы много. — Понятно. Сутры, медитации… — Ха! Какие слова знает… Давно в Японии? — Девятый год. Последний. Весной контракт заканчивается. — А потом? Обратно в Россию? — Да, обратно… Бонза покивал, взялся за бутыль и снова наполнил стаканы. — Позволительно ли священнику выпивать? — спросил я. — А почему нет? — Ну как… Разве буддизм не запрещает? |