Онлайн книга «Роза пустыни»
|
– Что это, милорд? Он почти крикнул: – Это я тебя хочу! Она прерывисто вздохнула: – Я не понимаю. – Когда мужчина и женщина хотят заниматься любовью, в их телах происходят неизбежные перемены, – хрипло объяснил Джек, заставляя ее бедра совершать круговые движения. – У мужчины это все впереди и наружи: его плоть становится твердой и в несколько раз увеличивается. У женщины это более тонко: ее грудь набухает, и соски поднимаются. – Джек положил ладонь на ее грудь – ее тело отреагировало именно так, как он сказал. – А здесь, – тут его ладонь оказалась у нее между ног, – она становится жаркой и влажной, и ее влага напоминает сладкий мед. Тогда женщина действительно готова открыться и принять мужчину. Элизабет показалось, что глаза у нее стали размером с блюдца. Она с трудом выдавила: – Вы хотите сказать, что мужчина… вставляет это в тело женщины? Он и глазом не моргнул: – Именно это я и хотел сказать. Она была совершенно ошарашена. – Но почему? – Почему? – он громко засмеялся. – Потому что именно так это делается. У нее язык прилипал к небу. – Это и значит заниматься любовью? – Это тоже значит заниматься любовью. – Но не только это? – Нет. Заниматься любовью можно по-разному. – Это приятно? – спросила она каким-то чужим, неожиданно грудным голосом. – Это просто чудесно, – хрипло ответил он. – Словно умираешь и возрождаешься заново. Ей все еще не верилось. – Вы говорите мне правду? Джек вдруг стал совершенно серьезен. – Я говорю правду. Клянусь. Она задумалась над тем, что он сказал ей. А потом возмущенно спросила: – Почему мне раньше никто об этом не рассказывал? Джонатан Уик покачал головой: – Общество не считает нужным учить милых юных девственниц таким вещам. Элизабет закусила губу. Она казалась двенадцатилетней девочкой, хотя и не подозревала, насколько юно выглядит. – Вы не должны говорить об этом, милорд. Он язвительно улыбнулся: – Не кажется ли тебе, что сейчас несколько поздно демонстрировать скромность? Конечно, он был прав, однако она все равно высказала вслух свое возражение: – Мужчина и женщина не должны говорить о таких вещах! – Другими словами, я могу класть руку тебе на грудь и даже прикасаться к самому средоточию твоей женственности, но только в том случае, если не буду говорить об этом вслух! – сказал он безжалостно. – Милорд! Он насмешливо спросил: – О Боже, уж не оскорбил ли я ваши нежные чувства, миледи? – Да. Нет. – Досада заставила ее вскрикнуть: – Будь ты проклят, Джек! Казалось, он испытал только легкое удивление. – О, наконец-то совершенно честная реакция, милая моя Элизабет, – снисходительно проговорил Джек. Улыбнувшись, он мягко обхватил пальцами ее подбородок. – Тебе никто не говорил, что ты совершенно неотразима, когда разозлишься? Это Элизабет уже слышала. От него, если уж на то пошло. Задыхаясь от ярости, она заявила, как и в первый раз: – Вы совершенно невозможный человек! Он провел пальцем по ее подбородку. Ему ни капельки не было стыдно. – Да, наверное. – А гордиться тут нечем! – Да, наверное. Она отступила на шаг, досадливо встряхнув головой. – Не играйте со мной, сударь. Я не ребенок. Джек удержал Элизабет и заглянул ей в лицо. – Тогда уж мы оба не будем играть в эти игры, Элизабет. Давайте всегда говорить друг другу правду. Она вскинула голову, принимая вызов. – Всегда правду! – Всегда правду, – пообещал он. Возвышаясь над усталой девушкой, Джек укорял себя: ему ли просить о правде! «Давай не будем играть в игры, Элизабет!» А что же он, к черту, делал весь этот час, посвящая это невинное существо в плотские утехи? Разве он не ведет с Элизабет Гест сложную игру с той первой минуты на базаре, когда он последовал за ней в переулок и спас ее от тех негодяев? «Что надо сделать, будет сделано. Таков обычай пустыни». Но в эту минуту ему не очень-то нравился обычай пустыни. Вдобавок к прочим неприятностям он испытывал немалую физическую боль. Он был готов к извержению. Достаточно самой малости, чтобы он потерял контроль над собой: случайного прикосновения ее руки или бедра к его налитой страстью плоти. Ему необходимо на что-то отвлечься – вот где выход. Он сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и заставил себя думать о чем угодно, только не о том, что ему хотелось сделать в тот момент, а именно умчать Элизабет в свой шатер в пустыне и неделю кряду заниматься с ней любовью. Джек мысленно выругался. Вопреки всему его плоть не желала примириться с поражением. Внезапно ему страшно захотелось, чтобы у него под рукой оказалась бутылка бренди. Как ни желанна была ему в эту минуту Элизабет, он не мог, никак не мог искать утоления страсти в ее юном теле. Это было очевидно. Не место и не время. Однако Джек пообещал себе, что настанет такой момент, когда Элизабет будет принадлежать ему. Благодаря нечеловеческой выдержке и железной власти разума над телом, которым он научился в пустыне и на полях сражений, он заставил свои мышцы расслабиться. Спустя какое-то время он был вознагражден тем, что страсть его стала постепенно утихать. Как только Джек овладел собой, он поправил брюки и наклонился, чтобы поднять шляпку Элизабет: незаметно для них обоих она упала на холодный каменный пол погребальной камеры. – Нам надо уходить. Пора присоединиться к мисс Дюве и Али и возвратиться в дом леди Шарлотты. Элизабет молча кивнула. – Вам, наверное, захочется привести себя в порядок при свете того факела, – сказал он, указывая на противоположный конец полного теней помещения. Она молча прошла мимо него. – Ваша шляпка, миледи, – проговорил он, неловко протягивая ей головной убор. – Благодарю вас, милорд. Он быстро взглянул на нее: – С вами все в порядке? Элизабет немного молча повозилась с прической, а потом ответила: – Конечно, со мной все в порядке. – Она надела шляпу и, повернувшись к нему лицом, встретилась С ним взглядом. – А что со мной могло случиться? |