Онлайн книга «Обман Инкорпорэйтед»
|
Она сама становилась камнем. В ней шел процесс обызвествления, фоссилизации, формировался ранний горький вкус старости и смерти. От нее веяло холодом могилы. Она обдавала страшным дыханием смерти. От него некуда было деться в этой крошечной комнате. Оно ощущалось почти физически, как пот, застывший на коже. Процесс окаменения начался у нее внутри и постепенно двигался наружу. Пока это еще не видно: кожа у нее гладкая и золотистая, опушенная миллионами коротких волосков, но под ней, в глубине, уже сплошной камень, и он все ближе и ближе к поверхности. Лишь крошечные капли холодного пота на губе, на шее выдают ее. Да еще влажный, липкий воздух. И голос. То, как она говорит. Голос не спрячешь. Он ведь идет из глубины, из-под центральных сводов и темных пещер самого ее естества. – Еще хочешь? – спросила Барбара, постукав по стакану. – Еще? Нет. Не сейчас. Ему было понятно то, что он видел. Ясна холодная сырость смерти. Она присутствовала и в нем самом. Да, в нем. Возможно, она даже заразилась ею от него. Возможно, это он передал ей болезнь и сам, в свою очередь, получил ее от кого-то другого. От Тедди. Или от других. От девушки, той, в его комнате. С синими глазами и волосами цвета пшеницы. Возможно, это она инфицировала его. Она обожгла его, так что он весь спекся, скорчился, выгорел изнутри. Но у него все иначе. Он улыбнулся, поняв это. У него смерть была поверхностной, он носил ее, словно ледяную скорлупу, что-то вроде панциря, приставшего к коже. Его смерть была снаружи и пробиралась внутрь. Его сердце оледенеет последним. У нее, напротив, сердце выстыло первым. А он будет продолжать согревать себя изнутри, все свое тело и особенно сердце. Оледенение замедлится, не прекратится совсем, но по крайней мере замедлится… и все с помощью того снадобья, которое он только что принял. Он чувствовал это нутром, ему было тепло и хорошо. Именно это он и понимал, когда говорил о виски «приятно». – Черт возьми, – ругнулась вдруг Барбара. – В чем дело? – Я становлюсь как ты, Верн. Такое чувство, как будто моя кожа мне трет. Что делать? – Жара. – Так все говорят. Но что же делать? Верн потянулся и похлопал ее по руке. – Ночью будет холодно. Тогда ты еще пожалеешь, что не светит солнышко. – Мне по ночам не холодно. Нормально. – Наверное, ты спишь лучше, чем я. – Я красивее тебя. Верн улыбнулся. – Это верно. Согласен. – Спасибо. – Не надо. Не благодари. Ты всегда была привлекательной, ты же знаешь. Я говорил тебе это. Один раз. – Давай забудем об этом. – Это факт. – Все равно забудем. – Ладно. – Они умолкли. Наконец Барбара пошевелилась. – Знаешь, – задумчиво сказала она, – когда я только узнала, что здесь остаешься именно ты, я была сильно против. – Да? – Я страшно возмутилась, когда вошла в офис и увидела там тебя. Так возмутилась, что готова была силой влезть в последнюю машину. – Почему? – Сама не знаю. Так, вообще. Ты, должно быть, лучше знаешь. Твое прошлое длиннее моего. – Кажется, я понимаю, о чем ты. – Хотя все может обернуться к лучшему. Мы ведь оба не дети. Взрослые. И если мы будем вести себя как взрослые, а не дуться по разным углам… – Знать бы еще, что значит «взрослые». Она повернулась к нему. Лицо ее было серьезно. – Я хочу сказать, что нам ни к чему хамить друг другу. Или более изысканно портить друг другу жизнь. – А мы разве портим? – еле слышно спросил Верн. – Нет. В этом смысле все пока в порядке. Но дело ведь сложнее простых… простых разговоров. – Карл обидится. – Наверняка. Ладно, хватит об этом. – По-моему, все и так само улаживается. Тебе не кажется? – Да. – Некоторое время она молчала. Вдруг она подпрыгнула. – Господи, ну и жара! От нее действительно так и подбрасывает. – Как насчет еще? – Еще выпить? Налить тебе? – Думаю, что да. – Ладно. – Она взяла стакан и скрылась с ним в коридоре. – Холодная? – спросил Верн, когда она пришла. – Немного холоднее, чем раньше. Я не закрыла кран. Он поднял бровь. – Вот как? Ты растешь. – Стараюсь. Она долила в стаканчик виски и размешала. Верн снова выпил первым, а потом она допила остатки. Он наблюдал за ней. Она стояла прямо перед ним, очень близко. Нос у нее немного великоват, и зубы кривоваты. Но это видно, только когда она улыбается. А вот фигура хорошая, хотя и отяжелела малость. В общем и целом физическое состояние удовлетворительное. Вдруг она отдала ему пустой стакан. Он вернул его ей. – Зачем ты мне его даешь? Я посмотрел, там пусто. – Налей еще. Он встал на ноги. – Ладно. – И сам спустился в ванную. Вода еще лилась. Он налил себе полстакана. Потом отлил немного. С тем, что осталось, вернулся в комнату. – Спасибо. – Она поставила стакан на столик. И заходила по комнате, руки в карманах. – В чем дело? Она перестала ходить. – Верн, ты должен признать, что в каком-то смысле… – Она умолкла. – Что в каком-то смысле? – Я хочу сказать, что некоторые вещи остались прежними, а некоторые изменились. – Какие вещи? – Будем говорить серьезно. Четыре года – долгий срок. Мы оба переменились, особенно я. Нет ни одного шанса за то, чтобы между нами сейчас установились хоть какие-то отношения. Кладу карты на стол. Так должно быть. Давай не будем друг другу лгать. Ничего не получится. Совсем ничего. Ничего уже не будет как раньше. Она смотрела на него враждебно. – Разве не так? Верн смело улыбнулся. – Не знаю. Я еще об этом не думал. Похоже, это твоя идея. – Врешь ты все. В последние двадцать четыре часа ты только об этом и думаешь. Но слишком многое изменилось. Нам надо посмотреть правде в глаза и забыть. – Ну, тогда нам тем более незачем ссориться. – Верно. – Она кивнула. – Нет, сориться нам незачем. – Слишком жарко. – Да. Жара. – Она села на кровать. – Извини, я на тебя накричала. – Она спокойно глядела ему в лицо. – Знаешь, Верн, я была так молода тогда. Ты должен был это понимать. А ты пришел и сорвал ее. |