Онлайн книга «Обман Инкорпорэйтед»
|
– И почему правильный выбор всегда убивает человека? Так нечестно. – Ну, если выбор делает человека богачом, то это уже не трагедия. А нормальный бизнес. Барбара молчала. – А так это неплохая тема для дискуссии. Она бесцельно подошла к двери и выглянула в коридор. Там бело темно и тихо. Все двери закрыты. Никакого движения. Ни звука. Если бы не липкий, затхлый запах, коридор был бы совсем пуст. – Что ты там видишь, – спросил с кровати Верн. – Тишину и неподвижность. – Это хорошо? – Да. – Почему? Почему хорошо? Она не ответила. Продолжала стоять, привалившись плечом к косяку, руки в карманах. Верн разглядывал ее, одновременно коренастую и гибкую под черными штанами и толстой полотняной рубахой. С золотистыми руками. – А ты хорошо смотришься, – сказал он. – Что? – Хорошо смотришься. Она не ответила, но слегка перенесла вес на другую ногу. От этого ее тело выпрямилось. Изгибы фигуры частично растаяли и перестали быть видны. Она стала прямой и негибкой из-за того, что он сказал. – В чем дело? Она повернулась к нему. – Ни в чем. – Не хочешь, чтобы я говорил тебе, что ты хорошо выглядишь? – Не хочу. – Почему? – Потому что не хочу! Разве не понимаешь? Мне все это надоело. Все. Вообще все. Верн удивился. – Но… – Все, что угодно, только не начинай опять. Не придумывай, что бы сказать приятного. Я не хочу ничего такого слышать. – Будь я проклят. – Будешь. – Она вздернула подбородок. – Непременно будешь. – Кончай, – медленно произнес Верн. – Я думал, мы договорились. – Забудь об этом. Барбара расслабилась. – Извини. Я словно разбита на части. Одна часть хочет одного, другая тут же другого. – Это все жара. И скука. Я тоже все время думаю о том, что бы мне хотелось сделать. Но стоит только представить, как я встаю, спускаюсь вниз и выхожу на солнце… – Зачем выходить? Давай займемся чем-нибудь здесь. – Чем, например? – О господи! Действительно, чем? – Ради бога, Верн. Он ухмыльнулся ей снизу вверх. Она едва заметно улыбнулась. – Кровать развалится. Она и так едва стоит. Вот почему я до сих пор так целомудренно жила. – Правда? – Какое-то время. – Она села рядом с ним. – Знаешь, Верн, так странно, что одни вещи меняются, а другие остаются как прежде. – Как так? – Ты же понимаешь, о чем я. Четыре года многое способны убить, но не все. Главная проблема – понять, что именно они убили, а что осталось невредимо. Это так трудно. Невозможно. По крайней мере заранее. Что там происходит, в глубинах сознания? Хотела бы я знать, что во мне еще уцелело. Хотела бы я это найти. – Есть вещь, которую ничем не убьешь. Ну, разве что вместе с телом. – Четыре года – долгий срок. Хотя какого черта. – Она повернулась к нему. – Посмотри, насколько другой я стала. Наверное, интересно это видеть. Я ведь сильно переменилась, правда? – Из юной девушки ты превратилась в полностью сформировавшуюся женщину, – констатировал Верн. – Прекрати. – Она покраснела. – Это не то, что я хочу услышать. Я же тебе говорила. – Но это правда. – Все равно. Это как раз одна из тех вещей, который меняются со временем. И с этим все. – Пламя на ее щеках разгоралось. – Вот как? Барбара стремительно встала и описала по комнате небольшой круг. – Конечно. С этим все кончено. Теперь меня это совершенно не волнует. Не осталось никаких чувств. Я ничего по этому поводу не чувствую. Может, когда-то это имело значение. Но не теперь. – Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь. Только в самых общих чертах. – Этого достаточно. – Она подошла к двери и оглядела пустынный коридор. – Пожалуй, я не буду закрывать дверь. Все равно никто не появится. Верн с удивлением поднял на нее глаза. – Что, в чем дело? Барбара вернулась и теперь угрюмо стояла перед ним. – Кровать в самом деле не выдержит, ты же понимаешь. – А? – Да. – Она потерла шею. – Все от чертовой жары и скуки. Так что не принимай на свой счет. Когда приходится искать себе занятие, недолго и свихнуться. – Так вот, значит, как ты на это смотришь? – Отчасти. Мне осточертело просто сидеть здесь в комнате. И будь я проклята, если выйду на солнце. Так что выбора у меня немного. – Знаешь, я еще никогда не слышал, чтобы это вот так происходило. Никогда в жизни. Не знаю, что и подумать. – Решай быстрее, – сказала Барбара. – То, что ты говорил насчет времени принятия решений, верно, причем прямо сейчас. Ты хочешь или нет? – И она устремила мимо него внезапно ставший задумчивым взгляд. – Что такое? – Может… может, мы выясним раз и навсегда. Верн встал с кровати. – О господи. Но где? Я не хочу, чтобы твоя кровать сложилась в самый ответственный момент, похоронив нас под собой. – Ну, она еще не настолько плоха. – Она улыбнулась. – Но на ней и в самом деле нельзя. Посмотри, как она провисла. Они посмотрели вместе. – Ну, тогда на полу? – спросил Верн. – Можно подстелить простыню или еще что-нибудь. Или выйти наружу, на газон. Только там слишком много солнца. Конечно, если ванна достаточно велика… – Ой, хватит. Нисколько не смешно. – По-моему, ты говорила, что тебе безразлично. – Мне – да. Но это не то же самое, что стакан воды выпить. – Ленин говорил, что это одно и то же. – Нет, не одно. Ладно, что делать будем? – Не передумай, пока я найду решение. – Верн огляделся. – Можно перенести матрас на пол. Получится мягко и безопасно. Что скажешь? – Согласна. Барбара начала перекладывать одежду с кровати на стол. К тому времени, когда кровать опустела, на столе скопилась приличная гора. Затем Верн ухватился за один край матраса, а она – за другой. Вместе они перенесли матрас и постель на пол. Верн выпрямился. – Ну, как тебе? По-моему, не хуже, чем берег ручья. – Нормально. – Она опять вытерла шею. – Чертова, проклятая жара. И когда только она спадет? |