Онлайн книга «Люди в красном»
– Ничего я не обещал. – Но обещание подразумевалось! – возмутилась она. – В конце концов, я проставилась, и ты мне должен! Энсин Даль, а ну-ка развлеките меня! – Ладно, попробую. Я так поздно поступил в академию, потому что три года проучился в семинарии. – Так, уже интереснее. – На Форшане, – добавил Даль. – О-о, это оч-чень интересно. Так, значит, ты священник форшанской религии? Какой секты? – Левой. К тому же я не священник. – Целибат не по душе? – У левых нет целибата. Но я был единственным человеком в семинарии, так что, если можно так выразиться, целибат был вынужденный. – Некоторых бы это не остановило. – Ты не видела вблизи форшанского семинариста. Кроме того, я не ксенофил. – А если ты просто не встретил нужного ксено? – Предпочитаю людей. Можешь звать меня занудой. – Зануда, – немедленно подхватила Дюваль. – Никто еще так быстро не засовывал свой нос в мою личную жизнь, – отозвался Даль. – Если ты настолько прямолинейна с пятиминутным знакомцем, могу только представить, какова же ты со старыми приятелями. – Я так не со всеми. Но могу сказать сразу: ты мне нравишься. Да и вообще. Ты ж не священник. – Нет. Официальный статус: «иномирец кающийся». Мне позволили пройти весь курс обучения и исполнить кое-какие ритуалы, но для полного посвящения не хватило физических возможностей. – Каких же? – Например, способности к самооплодотворению. – Небольшая, но весьма существенная деталь. – А ты беспокоилась о целибате, – заметил Даль, отхлебывая проставленное. – Если ты священником стать не можешь, зачем было в семинарию лезть? – Мне показалось, форшанская религия очень умиротворяет. Когда я был моложе, это привлекало меня. Мои родители рано умерли, оставив небольшое состояние. Так что я заплатил учителям за уроки языка, прилетел на Форшан, нашел семинарию, куда меня могли взять, и приготовился остаться на Форшане до конца жизни. – Но не остался. Это же очевидно. Даль улыбнулся: – Форшанская религия умиротворяет. А вот форшанская религиозная война – не очень. – Понятно. Ну а как форшанский семинарист стал выпускником академии? – Когда ВС взялся улаживать конфликт на Форшане, выступая третьей стороной, ему понадобился переводчик. Мало кто из людей знает хотя бы один диалект Форшана. Я знаю все четыре основных. – Впечатляет. – У меня очень хорошо с языками. – И кто тут чересчур прямолинеен с пятиминутным знакомцем? – Миссия ВС провалилась, и всем нефоршанцам рекомендовали покинуть планету, – невозмутимо продолжал Даль. – Глава миссии сказал, что звездному флоту нужны лингвисты и ученые, и рекомендовал меня в академию. К тому времени семинарию сожгли дотла. Мне некуда было деваться – даже если бы у меня остались деньги, чтобы куда-нибудь деться. Академия показалась мне лучшим способом унести ноги. Я четыре года изучал ксенобиологию и лингвистику. И вот я здесь. – Отличная история! – похвалила Майя, протягивая бутылку к Далю. Они чокнулись. – Спасибо! А как насчет твоей истории? – Она куда скучнее. – Сомневаюсь. – Я академию не кончала. Завербовалась в миротворцы ВС. Там тянула лямку пару лет, а три года назад перевелась в звездный флот. До перевода на «Интрепид» служила на «Нанте». – Продвижение по службе? – Не совсем. – Майя ухмыльнулась. – Думаю, лучше назвать это «перевод по личным причинам». Даль хотел уточнить, что за личные причины, но тут зазвонил телефон. Эндрю вынул прибор, прочел сообщение. – Отлично, – улыбнулся энсин. – Что такое? – Подожди-ка секунду, – попросил он, повернулся и помахал юноше, стоящему посреди коридора. – Джимми, мы здесь! Парень усмехнулся, помахал рукой в ответ и направился к ним. – Полагаю, это и есть твой долгожданный дружок? – спросила Дюваль. – Он самый. Джимми Хэнсон. – Джимми Хэнсон? – удивилась Майя. – Он, случаем, не родня Джеймсу Хэнсону, исполнительному директору и председателю совета директоров «Хэнсон индастриз»? – Он – Джеймс Альберт Хэнсон Четвертый, сын исполнительного директора. – Наверное, здорово быть сыном исполнительного директора «Хэнсон индастриз». – Он мог бы купить эту станцию на свои карманные деньги. Но он не такой. – В смысле? – Привет, ребята! – воскликнул подошедший к столу Хэнсон. Он посмотрел на Дюваль, протянул руку: – Добрый день, я Джимми! Майя пожала ему руку. – А, вы подруга Энди? – спросил Хэнсон. – Да. Причем давняя. Целых полчаса. – Чудесно! – откликнулся Хэнсон, улыбаясь. – Ребятки, хотите чего-нибудь выпить? Я угощаю! – Мне хватит, – сказал Даль. – А я не против, – улыбнулась Майя, покачивая почти опустевшей бутылкой. – Того же самого? – уточнил Хэнсон. – Угу. – Чудесно! – объявил Хэнсон и хлопнул в ладоши. – Сейчас вернусь! Придержите местечко для меня. – Само собой! – кивнул Даль, и Хэнсон отошел в поисках выпивки и еды. – А он ничего, – заметила Дюваль. – Он такой. – Не то чтобы харизма из него фонтаном била… – Он другим берет. – За выпивку платит. – М-да, но я не это имел в виду. – Можно задать личный вопрос? – Мои сексуальные предпочтения мы уже выяснили, потому – нельзя. – Ты подружился с Джимми до того, как узнал, что его папаша может прикупить планетку-другую? – все равно спросила Дюваль. Даль ответил не сразу. – Знаешь, чем богатые отличаются от нас с тобой? – Ты имеешь в виду, помимо количества денег? – Именно. – Не знаю. – Отличает их – умных, по крайней мере, – то, что они очень хорошо чувствуют, отчего люди стремятся с ними сблизиться. Различают, хотят ли быть друзьями – а дружба не касается ни денег, ни связей, ни власти – или желают влезть в свиту, присосаться. Понятно почему? – Разумеется, – поддакнула Дюваль. – Ну вот. Еще в детстве Джимми понял: его отец – один из богатейших людей в ВС. Потом понял, что и сам станет таким. А после понял, что очень многие захотят этим воспользоваться ради выгоды. В конце концов он нашел способ избегать таких людей. |