Книга Принц-леопард, страница 28 – Элизабет Хойт

На ней смуглые мужчины срывали одежды со светлокожих орущих девиц. Одного взгляда на картину бывает достаточно, чтобы его дружок стал большим и твердым.

– Он не отравитель! – Беннет уселся в кресло и забарабанил пальцами по деревянному подлокотнику.

Этот негодный мальчишка не на шутку разозлил его! Но даже в такой момент Сайлас не мог не гордиться им. Жаль, что не Беннет его законный наследник. У Томаса никогда не хватит духу спорить с отцом. Едва только Сайлас увидел новорожденного Беннета – орущего, красного, – на руках у матери-потаскухи, он сразу все понял. Он вглядывался в его личико, и внутренний голос шептал ему: вот он, единственный из всех его детей, кем он, Сайлас, будет гордиться. Он отнял ребенка и принес его в свой дом. Жена билась в истерике, но потом поняла, что он не изменит своего решения, и ей пришлось смириться. Возможно, кто-то еще помнит, что Беннет – его незаконный сын, рожденный женой лесника. Но кто осмелится говорить об этом?

Никто, пока Сайлас Грэнвиль здесь хозяин.

Беннет покачал головой.

– Если бы Гарри решил отомстить тебе, он сделал бы это по-другому. Он любит эту землю и людей, которые ее возделывают.

– Любит эту землю? – с сарказмом переспросил Сайлас. – Как он может ее любить? Она ему не принадлежит. Он ничтожный наемный служащий. Землей, которой он управляет, владеют другие люди.

– И все же фермеры приходят именно к нему со своими проблемами, разве нет? – вкрадчиво произнес Беннет, прищурив глаза. – Они спрашивают его мнения, следуют его советам. Даже твои фермеры обращаются к Гарри – по крайней мере, обращались до недавнего времени. Они никогда не пришли бы к тебе.

На левом виске Грэнвиля с болезненной частотой пульсировала вена.

– А почему они должны идти ко мне? Я не трактирщик, которому пьяные фермеры изливают душу.

– Тебе безразличны проблемы твоих людей, признай это, – медленно проговорил Беннет. – Тебе нужно от них лишь уважение и преданность.

Местные жители уважают его, он уверен в этом. Разве страх и уважение не одно и то же? Глупые, грязные земледельцы! Ищут защиты у такого же, как они, лишь потому, что он выбился в люди. Сайлас даже вспотел.

– Пай завидует тем, кто стоит выше его. Мечтает стать аристократом.

– Даже если бы он и завидовал, он не избрал бы такой метод, чтобы насолить тем, кто выше его, как ты выражаешься.

– Метод? – Сайлас ударил кулаком по столу. – Ты говоришь о нем так, будто он принц, а не простой управляющий. Он сын вора и шлюхи. И какой же еще метод он мог избрать, кроме как шастать всюду и травить овец?

– Сын шлюхи? – Беннет налил себе еще виски. Губы его были сжаты. Наверняка в Лондоне он так и живет: виски и женщины. – Если мать Гарри – моя мать – и стала шлюхой, то чья в том вина?

Сайлас взорвался:

– Что ты возомнил о себе? Почему позволяешь себе говорить со мной таким тоном? Я твой отец, не забывай об этом!

– Как будто можно забыть о том, что во мне течет твоя кровь, – Беннет хрипло засмеялся.

– Ты должен гордиться… – начал Сайлас.

Его сын ухмыльнулся и разом опустошил стакан. Сайлас вскочил.

– Да я спас тебя, понимаешь ты или нет! Если бы не я…

Беннет швырнул стакан в каминную решетку. Стакан разбился вдребезги, и его осколки на ковре замерцали в свете огня.

– Если бы не ты, у меня была бы мать, а не эта стерва, которая считала мое присутствие в доме оскорблением!

Сайлас в ярости скинул бумаги со стола на пол.

– Так вот что тебе нужно, мальчишка? Мамкина сиська?

Беннет побелел.

– Тебе этого не понять.

– Не понять? Да это ты не понимаешь, в чем разница между прозябанием в навозной куче и жизнью в благородном доме! Разница между вечно голодным босяком и аристократом, которому доступны все прелести жизни! И это благодаря мне ты имеешь все! Только благодаря мне!

Беннет отрицательно покачал головой и направился к выходу.

– Оставь Гарри в покое, – сказал он и хлопнул дверью.

Сайлас схватил единственный оставшийся на столе предмет – чернильницу, – чтобы бросить ее вслед за стаканом, но неожиданно замер. Он вдруг увидел, что рука его дрожит. Беннет, мальчик мой. Он сел в кресло.

Беннет. – Он воспитал его сильным человеком. Он сделал его настоящим всадником и воином. Беннет был его любимцем, и Сайлас не стыдился этого. И почему он должен стыдиться? Разве не очевидно, что именно таким сыном можно по праву гордиться? А взамен он ждал… Чего он ждал? Не любви, не привязанности. Уважения. Да, именно уважения. А он говорит с ним как с кучей дерьма! Приезжает к нему только чтобы взять денег, А теперь еще и принял сторону этого простолюдина. Сайлас отодвинулся от стола надо разделаться с Гарри Паем, пока он все окончательно не испортил своим присутствием. Он не отдаст ему Беннета.

Скрипнула дверь. Тихонько, как пугливая девица, вошел Томас.

– Чего тебе? – устало произнес Сайлас.

– Мимо меня пронесся Беннет. Он вернулся? – осторожно спросил Томас, не решаясь подойти.

– Да, вернулся. Поэтому ты заявился сюда? В мой кабинет? Чтобы обменяться новостями о его приезде?

– Я слышал часть вашего разговора. – Томас сделал два робких шага по направлению к отцу. Как кролик к удаву. – Хотел поддержать тебя. Я имею в виду, насчет ареста Гарри Пая. Ведь очевидно, что именно он это делает. Это всем ясно.

– Мило, – скривился Сайлас. – И чем же ты можешь помочь?

– На днях я встречался с леди Джорджиной. Я пытался рассказать тебе об этом раньше, – начал Томас, и у него заметно задергался правый глаз.

– И что она сказала? Что преподнесет нам Пая на блюдечке с золотой каемочкой?

– Н-нет. Похоже, она симпатизирует ему. – Томас дернул плечом. – В конце концов, она женщина. Но думаю, что если у нас будут еще доказательства, если мы установим охрану в местах, где пасутся овцы…

Сайлас хрипло захохотал.

– Как будто у нас есть люди, чтобы охранять всех овец каждую ночь! Пожалуйста, не становись еще глупее, чем ты есть. – И он пошел наливать себе виски.

– Но если будут дополнительные улики…

– Единственное, что может ее убедить, это письменное признание Пая. У нас есть улика – деревянная фигурка, которую сделал Пай. Ее нашли рядом с мертвой овцой. И она продолжает верить в его невиновность! Если бы гибли не овцы, а люди или… – Сайлас не договорил и уперся стеклянным взглядом в стакан. Внезапно он откинул голову и захохотал, сотрясаясь всем телом и расплескивая виски из стакана.

Томас смотрел на него как на безумца. Сайлас хлопнул сына по плечу с такой силой, что тот чуть не упал.

– Хорошо, мы предоставим ей новые, улики, мой мальчик да такие, что даже она не сможет пренебречь ими.