Книга Любовные хроники: Флинт Маккензи, страница 55 – Эйна Ли

— Не спишь? — раздался шепот Хани.

— Только-только заканчиваю зашивать джинсы.

— Посмотри-ка на него, — умильно проговорила подруга, разглядев в темноте привалившегося к отцу Джоша. — Не хочется будить и переносить в фургон.

— Ты о ком, о Джоше или о Люке? — съехидничала Гарнет.

— Наверное, и о том, и о другом.

— Так оставь Джоша там, где он есть. Он неплохо устроился.

— Так я, видимо, и поступлю. Ты скоро ложишься?

— Сейчас. Осталось совсем немного.

— День был таким длинным. Спокойной ночи, Гарнет. — И, попрощавшись с подругой, Хани забралась в фургон.

Сделав последний стежок, Гарнет осталась довольна своей работой — зашитые джинсы выглядели вовсе неплохо. А потом неподвижно сидела, наслаждаясь тихим весенним вечером. Над землей полетела негромкая песня — это тихонечко запел Джой Бун.

Она улыбнулась и умиротворенно закрыла глаза.

На десятый день путешествия они подошли к пограничному городу; — станции Ред-Ривер. А на следующее утро им предстояло переправиться через реку, покинуть Техас и углубиться в земли индейских племен.

После городской бани, смыв с себя дорожную пыль, братья Маккензи собрались обсудить завтрашние планы. А когда с разговорами было покончено, вернулись к стаду и на всю ночь отпустили братьев Бун, посоветовав им как следует развлечься. Люка отправили к Хани и Джошу. Маккензи-старший поломался для виду, но дал себя уговорить. А Флинт и Клив метнули жребий, кому оставаться при стаде, и Флинт проиграл.

— Извини, братишка. — Клив хлопнул Флинта по плечу и поспешил вдогонку за братьями Бун, устремившимися в ближайший салун. — Подождите, ребята, я с вами.

Зарегистрировавшись в какой-то развалюхе, которая служила здесь гостиницей, женщины тоже отправились в общественную баню, и после десяти дней пути горячая вода и мыло показались их измученным телам божественной сказкой.

Мод тут же удалилась в комнату, заявив, что для разнообразия желает как следует выспаться.

— А что у Флинта на ужин? — спросила Гарнет, когда вечером встретилась за столиком с Хани и Люком.

— Он взял из походной кухни солонину и все необходимое для кофе.

Она несколько минут переставляла тарелки с места на место.

— Пожалуй, я отнесу ему этих цыплят. Они просто восхитительны.

— Будет очень мило с твоей стороны, — пробормотала Хани, усердно пережевывая свою порцию.

— И вот еще что. Раз уж у нас смежные комнаты, вы можете положить ко мне Джоша. Пусть этой ночью поспит со мной.

— Правда? — В голосе Хани затеплилась надежда. — А он тебя не стеснит?

— Конечно, нет.

— Вы, дамы, в бане между собой сговорились? — подозрительно поднял на них глаза Люк.

— Ну что ты? — вскинулась было Хани, но тут же расплылась в улыбке, и на ее щеках появились очаровательные ямочки. — Сговорились, если бы только додумались.

Сам Джош внимательно следил за ходом разговора.

— Тетя Гарни, а ничего, если с нами устроится Амиго? Он ни за что без меня не заснет.

— Да-да, тетя Гарни, — поддакнула Хани. Она изо всех сил пыталась сохранить серьезную мину, но в глазах плясало буйное веселье. — Вот видишь, какие трудности у Амиго — бессонница. Правда, я, честно говоря, не заметила, потому что постоянно спотыкаюсь о спящего на полу пса.

— Ну что ж, — согласилась Гарнет, — я бы пустила к себе Амиго, но только если бы меня кто-нибудь поцеловал в щеку.

— Вот Амиго и расцелует тебя слюнявым языком, — заявил Люк. — Будешь представлять, что это дядя Флинт.

— Нет, тетя Гарни имеет в виду меня, — поправил отца Джош.

— А разве ты уже умеешь целоваться?

Теперь мальчик совершенно оказался сбитым с толку и посмотрел на мать:

— Мама, я умею?

— Конечно, нет. Так умеет целоваться только твой папа.

— Э-ге, соечка, — возмутился Люк. — Ты-то на чьей стороне?

Гарнет рассмеялась и покачала головой:

— Мы все слишком долго были на солнце, немного перегрелись и поэтому разговариваем, как подвыпившие.

— Подвыпившие или нет, — Хани стиснула руку подруги, — но твое предложение нам по душе.

— Это правда, Гарнет, — сдался Люк. — Только не могу взять в толк, почему мы здесь сидим и теряем время?

Уложив в корзину жареных цыплят, два яйца вкрутую, пару сдобных булочек и внушительный ломоть черничного пирога, Гарнет попрощалась с Маккензи и, вскочив на лошадь, за несколько минут преодолела расстояние, отделяющее городишко от того места, где оставили на ночь пастись их стадо.

— Привезла тебе кое-что поесть, — объяснила она, подъезжая к небольшому костерку, у которого устроился Флинт, и, сняв корзину с седла, разложила на одеяле все это великолепие.

— Мои надежды сбылись, и ты приехала, — с довольной улыбкой проговорил он, когда они уселись у огня.

Гарнет обхватила колени ладонями и, уперев в них подбородок, смотрела, как Флинт расправляется с едой.

— А если хотел, чтобы я приехала, почему не попросил?

— Думал, тебе захочется для разнообразия провести хоть одну ночь в городе — в приличной постели. — Он подал ей кружку с кофе. Гарнет сделала глоток и передала обратно. Она всей кожей ощущала его волевой, призывный взгляд.

— Постель еще не все, если рядом нет того, кто тебе нужен.

Флинт улыбнулся и, протянув руку, стал перебирать ее локоны.

— Ты самая прямодушная женщина из всех, что я знал. — Голос был низким, манящим, и у Гарнет по спине пробежали мурашки.

— Как бы я хотела, чтобы и ты был со мною так же откровенен. — Она изо всех сил старалась побороть вспыхнувшую в груди боль и поэтому не заметила, как в ее голос закрались грустные нотки.

— Я всегда был с тобой откровенен. — Флинт допил кофе и отставил кружку.

— Я не стесняюсь признаться, что люблю тебя.

— А я стесняюсь.

Гарнет удивленно подняла глаза, стараясь понять, что стоит за этим неожиданным признанием.

— Но почему… почему ты должен стесняться?

— Я не понимаю, что такое любовь. Мне нравится наша близость. Ничего подобного в жизни я не испытывал. Но это не та любовь, которую ты имеешь в виду… как любовь между Люком и Хани. — Взгляд Флинта остановился на Гарнет. — На такую любовь я не способен. Понимаешь, рыжая, что я хочу сказать: есть такие мужчины, которых не стоит любить, потому что они не в состоянии отплатить той же монетой.

— Это не так, Флинт. Это неправда. — Гарнет приложила ладонь к его губам и, опрокидываясь, потянула на себя. — Не говори об этом. Даже не думай.