Онлайн книга «Ведьмаки и колдовки»
|
Меж тем в Себастьяновом воображении некромант, благо матерый, опытный и с нервами крепкими, что корабельные канаты, постепенно осваивался. И вот уже на высокую грудь покойницы легла смуглая пятерня. Нет, определенно извращенец! Некромант лишь плечами пожал: не он такой… жизнь такая. — И он почувствует, как ее губы дрожат… …не чувствовал, но, не прерывая поцелуя, вполне профессионально обшаривал тело, попутно сковыривая с платья жемчужинки, которые исчезали в широком рукаве. Это не некромант, а мародер какой-то! Впрочем, что Себастьян в некромантах понимает? Да и… должна же у человека быть материальная компенсация полученной в процессе творчества моральной травмы? Меж тем некромант увлекся, но отнюдь не поцелуем, и не заметил, как темные ресницы покойницы дрогнули. Он опомнился, лишь когда тонкие руки обвили шею… острые коготки нави распороли и кожаную куртку, и рубашку, и темную шкуру некроманта. Тот попытался было вывернуться, но покойница держала крепко. И губы раздвинула, демонстрируя острые длинные клыки. — …она открывает глаза… …черные из-за расплывшихся зрачков… — …и тянется к нему… …к шее, движимая одним желанием — вцепиться в нее, глотнуть свежей горячей крови. Некромант, все же матерый, а значит, бывавший во всяких передрягах, почти выворачивается из цепкого захвата, одновременно вытягивая из левого рукава осиновый кол… — Тянется… — Кажется, на этом моменте вдохновение все же покинуло Эржбету, и она огляделась в поисках поддержки, которую получила незамедлительно: — И видит его! …в Себастьяновом воображении навь давным-давно жертву разглядела, оценила и почти распробовала на вкус. И от осинового кола отмахнулась играючи, только руку перехватила, сдавила до хруста в костях. Некромант же зубы стиснул. Помирать просто так он не собирался, а потому, отринув всякое уважение к покойнице, которая, говоря казенным языком, выказывала реакции, несовместимые с человеческой сущностью, вцепился в волосы и приложил прекрасным лицом о край саркофага. Навь взвизгнула не то от обиды, не то от боли и руки разжала… Впрочем, сопротивление ее лишь распаляло. Поднявшись в гробу, она села на пятки, широко разведя колени. Острые, посиневшие, они разорвали платье, которое повисло грязными пыльными лоскутами. Навь выгнула спину, опираясь на полусогнутые руки, и черные кривые когти оставили на камне длинные царапины. Змеиный язык скользнул по губам… Навь зашипела и, покачнувшись, плавным движением соскользнула на пол. Она приближалась на четвереньках, медленно, и точеные ноздри раздувались, вдыхая сладкий запах крови. — Видит… и влюбляется! — Да, — подхватила Эржбета, — с первого взгляда! Навь остановилась и озадаченно моргнула. Потрясла головой, силясь избавиться от противоестественных для нежити эмоций. Но куда ей против красавиц? — Она видит истинную его суть… Нежить кивнула — видит. И суть, и серебряный стилет, в руке зажатый, и желание этим стилетом в честную навь ткнуть. А за что, спрашивается? Она ж не виновата, что этот извращенец целоваться полез? — И суровую мужскую красоту, — поддержала фантазию Иоланта. Склонив голову, нежить послушно разглядывала несколько помятого некроманта. Тот же не спешил убрать клинок. — …и одиночество… она сердцем понимает, насколько он одинок… Сердце нави было столь же мертво, как она сама. Но нежить послушно порадовалась: с двумя некромантами справиться ей было бы куда сложней. — Эти двое предназначены друг другу свыше… …нежить охотно согласилась и с этим утверждением: ужин, предназначенный свыше, пусть и не столь романтично, но практично до безобразия. Некромант, уже наученный горьким опытом воплощения чужих фантазий, лишь хмыкнул и послал нави воздушный поцелуй. Та оскорбленно отшатнулась; а в следующий миг бросилась на человека, норовя подмять его под себя… — …и руки ее обвили шею… …некромант захрипел, но силы духа не утратил и, перевернувшись, навалился на навь всем своим немалым весом… — …а губы коснулись губ… …клацнули клыки… — И она со всей страстью юного тела откликнулась на его поцелуй. Нежить всхрапнула, попытавшись избежать этакого сюжетного поворота, но делать было нечего. — В ее животе разгорался пламень любви… …навь ерзала, не смея прервать поцелуй, и одновременно попискивала, аккурат как трактирная девка, зажатая в уголке нетрезвым клиентом. — …снедая всю ее… Некромант старался, видимо осознав, от чего будет зависеть и его жизнь, и здоровье. — Он же, неспособный справиться с собой, сорвал с нее одежды… …лохмотья платья полетели на пол, обнажая угловатое, жилистое тело нави, и гривку темных волосков, что пробилась вдоль хребта, и черничную прелесть трупных пятен, и швы, оставленные бальзамировщиком. — …и опрокинул на пол! Красавицы слушали Эржбету, затаив дыхание. Нежить, и без того лежавшая на полу, уже и не скулила, но лишь мелко, судорожно подергивала когтистою ногой. — Он же снял с себя рубаху, обнажив мускулистый торс… …торс уже был изрядно расцарапан, но на нежить впечатление произвел. Она даже замерла, вперив в некроманта немигающий взгляд черных глаз. — …орудие его мужественности грозно вздымалось! — меж тем продолжила Эржбета. Некромант покосился на клинок, зажатый в кулаке, и, отбросив, покраснел. — …готовое погрузиться в трепетные глубины невинного девичьего тела… Навь, видимо, тоже вспомнила, что умерла девственницей, хрюкнула и торопливо сжала колени. Себастьян от души и ей посочувствовал: все-таки с приличной нежитью так не поступают. — Их захлестнула волна безудержной страсти… — Эржбета сделала паузу, позволяя слушательницам самим вообразить эту самую волну. …навь вяло отбивалась, отползая к саркофагу, некромант наступал, потрясая орудием своей мужественности, которое вздымалось, может, и не грозно, но на покойницу производило самое ужасающее впечатление. Она уперлась спиной в стенку и обреченно закрыла глаза, признавая поражение. Куда бедной нежити против волны страсти? — …и не отпускала до самого рассвета. Некромант только крякнул, прикинув, что до этого самого рассвета осталось часов пять-шесть. На лице его появилось выражение обреченное, но решительное. — Их тела сплелись друг с другом… вновь и вновь его меч пронзал трепещущую плоть, исторгая из горла сладострастные стоны… |