Онлайн книга «Бедная Настя. Книга 2. Крепостная навсегда»
— И как вы терпите ее нерасторопность? — сочувствующим тоном сказал Забалуев. — Я вот столкнулся с ней сегодня в коридоре — так чуть кипятком меня не обожгла. И на кого глазела — не знаю, все по сторонам да по сторонам. — Что правда — то правда, за слугами почти и не слежу — дел-то у меня предостаточно. За всем и не поспеваю. — А вы мне поручите — я вам содействие окажу. — И то мысль, — кивнула Долгорукая и тут же набросилась на вошедшую Татьяну. — Где была? Что долго бежала? — Лизавете Петровне помогала. — Ты что — доктор? Лучше вот принеси нам ликеру да не забудь, что рюмочки маленькие, и фрукты к нему. — Хорошо, барыня, — Татьяна кинулась выполнять, но в спешке не заметила, как Забалуев в проход между диванами выставил каблучок. Татьяна покачнулась и упала на колени. И откуда-то из складок платья вылетел конверт. — А что это здесь у нас? — словно между прочим поинтересовался Забалуев, не позволяя Татьяне поднять письмо. — А рука-то, кажется, Елизаветы Петровны. — Дайте-ка, дайте мне его сюда! — потребовала Долгорукая. — Сейчас посмотрим. Почитаем. Татьяна поднялась и с обидой взглянула на Забалуева. Тот подошел к ней и тихо сказал: — Я тебя предупреждал, не серди меня. И это только начало. — Что?! — вскричала Долгорукая. — Так вот в чем ты Лизке помогала! Долгорукая подошла к двери и, распахнув ее, зычно закричала: — Эй, кто-нибудь! Живо ко мне!.. А ты стой, не двигайся, негодяйка! Сейчас разбираться стану. — Маменька, что случилось? — в гостиную заглянула Соня. — Сонюшка, — расплылась в улыбке княгиня, на глазах разом переменившись. — Вот как славно, что ты рядом оказалась! Окажи любезность, дружочек, поднимись к сестре, попроси спуститься ко мне. По очень важному делу. — Как прикажете, маменька, — кивнула ничего не подозревавшая Соня. Она все это время выполняла просьбу Лизы — искала пару ее туфельки. Когда Забалуев принес Лизу в дом, то на ней оказалась всего одна туфелька. Поначалу на это внимания не обратили, а, заметив, не расстроились. Однако Лиза эти туфельки выделяла и в тот день надела их специально для Владимира, которого надеялась встретить на спектакле. Соня не поняла, почему пропажа показалась сестре такой существенной, но Лиза все твердила о Владимире, который нашел ее в лесу. Она была уверена, что потеряла одну туфельку, как Золушка, и что вторая осталась в руках у принца. Соня согласилась помочь сестре, но, прежде всего, потому, что хотела убедить ее — сказки сказками, а спас ее все-таки Забалуев. Соня хорошенько порасспросила Андрея Платоновича, где он нашел Лизу, и долго ходила вокруг указанного места, но никаких следов туфельки не нашла. Забалуев от ее вопросов отмахнулся, а Соня впервые серьезно задумалась — может быть, Лиза и в самом деле видела не сон? Посетовав перед сестрой на неудачу в "своих поисках, Соня сказала, что маменька ждет их в гостиной. Лиза нехотя оставила занятие у бабушкиного сундука и вместе с ней спустилась вниз. — Ты писала? — с порога набросилась на Лизу Долгорукая, размахивая перед ее лицом конвертом, найденным у Татьяны. — Я. — Вот как — признаешься? И не страшно? Снова, значит, мать обойти решила! А ты, Танька, у нее на посылках? На конюшню отправлю — выпороть так, чтобы всем в округе было слышно! — Татьяна ни в чем не виновата, — заступилась за нее Лиза. — Письмо Андрею она собиралась передать по моей просьбе. С каких пор мы наказываем крепостных за то, что они выполняют приказы хозяев? — Хозяйка здесь — я! Татьяна должна была донести мне о твоем намерении. Она же этого не сделала, значит, заодно с тобой и против меня, своей хозяйки! Ишь, чего удумала — «Приезжай, дескать, братец, расторгни помолвку»! — Прошу прощения, Мария Алексеевна, — грустно сказал Забалуев. — Все это печально для меня, я, можно сказать, оскорблен в своих лучших чувствах. Я хотел бы откланяться, ибо и времени у меня уже нет, и… Забалуев демонстративно полез в карман за часами, но не нашел их, и на лице его отразилось искреннее недоумение и обида. — И часов, как я вижу, тоже. А куда это часики мои запропастились? — Может, дома оставили, Андрей Платонович? — предположила Соня. — Нет-нет, когда я приехал к вам, часы были при мне. Значит, где-то в доме пропали. Впрочем, я, кажется, догадываюсь, куда они делись. Ловко! То-то ты на меня в коридоре с чаем припадала, — Забалуев так выразительно посмотрел на Татьяну, что ни у кого в ее вине и доли сомнения не должно было остаться. — С чего вы взяли? — возмутилась Лиза. — Таня — честная девушка! — А вот сейчас мы и посмотрим, какая она честная. Вы позволите? — Забалуев повернулся к княгине за разрешением. — Да, пожалуйста, — кивнула та, — ищите, да только я тоже сомневаюсь. Татьяна ни в чем таком прежде у нас не замечена. — Ничего я не брала! — воскликнула Татьяна. — А вот мы в фартуке посмотрим — что-то он тяжеленький. Что это там тикает? Не мои ли часы? — Забалуев виртуозно извлек из кармана Татьяниного фартука свои часы. — Воровка! Вот, милые дамы, вы сами все видели. Как пострадавшее лицо, я требую наказать виновницу этой отвратительной кражи! — Клянусь, я впервые их вижу! — Так как же они у тебя оказались? — нахмурилась Долгорукая. — Подкинули! Сейчас и подкинули! — Уж не на меня ли ты намекаешь… — начал Забалуев. — На кого ж еще, Андрей Платонович? — дерзко спросила Татьяна. — Ты как смеешь голос поднимать, мерзавка?! — завелась княгиня. — Да я тебя за одно это велю на конюшне выпороть! — Не на конюшне, а во дворе, чтобы все видели! — поддакнул Забалуев. — Маменька! Андрей Платонович! Успокойтесь, прошу вас! — взмолилась перепуганная за Татьяну Лиза. — Барыня, да не брала я… — Молчать! — Таня! — вмешалась Соня. — Скажи, может быть, ты взяла эти часы почистить и забыла положить? — Взять, значит, взяла, а положить, забыла? Нет, это и называется украсть! — не унимался Забалуев. — Господь с вами! — взмолилась Татьяна. — Маменька, посудите сами — для чего Татьяне эти часы? — А ты, Лизавета, ее не защищай, у вас, я смотрю, круговая порука. Скажешь, и письмо она не брала? — Письмо было, — признала Татьяна, — а часы — не мое, не виновата я! — Как вы все это терпите, Мария Алексеевна? — взвизгнул Забалуев. — Выпороть ее, да и дело с конпом! Вся спесь из нее разом и выйдет. А на вас, Елизавета Петровна, я удивляюсь! С какой стати вы крепостную девку так защищаете? |