Книга Шутки в сторону, страница 48 – Оксана Обухова

Я затормозила у входа в гостиную. Получился своеобразный треугольник: у подножия его застыли я и Гоша, на вершине блаженствовали два голубя. И пока я решила, кого мне побеспокоить своим появлением, — прокрасться вдоль стены и застукать за подглядыванием Стелькина или пройти нормально, показывая ему ноги, и распугать голубей, — голуби с громкими вздохами отлепились друг от друга.

Жора выглядел совершенно обалдевшим, Полина выражением лица напоминала своих откормленных кошек. Вся из себя нега и удовольствие.

— Ух ты! — Жорж не сводил ошарашенного взгляда с Карауловой.

Аркадьевна томно потянулась и заметила, слава богу, меня у прихожей, а не Стелькина, свисающего с лестницы.

— А-а-а, это ты, Сонечка.

— Я. Вам другого места не нашлось?

Полина ничего не ответила и облизала опухшие губки.

Жора чуть слюной не захлебнулся. И покачал головой, показывая, какое впечатление на него произвели Полинины навыки.

Я пожелала им спокойной ночи и пошла к себе.

Стелькин испарился из зоны видимости. И осмотра. Только длинные вздохи неслись из его спальни.

Веселенький уик-энд намечается в отеле у Туполева, подумала я. Эти голуби ему все карты спутают.

(Позже я вспоминала эти догадки, ругала себя за деликатность и за то, что не пресекла роман на корню, хотя бы на время. Но хвалила за то, что настояла на просьбе взять меня с собой в компанию «отдыхающих».)

Разбирая на ночь постель, я думала о том, что самой мудрой в нашем коллективе оказалась Диана. Придушив в себе нормальное журналистское любопытство, она вовремя удрала из оцепляемого периметра. Все, что будет интересного, ей и так расскажут, а пока надо вовремя унести ноги. Рука у Назара Савельевича тяжелая, под разбор может всем влететь.

Утро принесло много новых и разнообразных впечатлений всем. В зависимости от того, кто и как провел ночь.

Антон ночью бдел и оттого выглядел усталым. Он, казалось бы, бесцельно скользил взглядом по компании, равнодушно пил отличный Гошин кофе, но, я была уверена, все подмечал и был в курсе последних событий.

Два события — Полина и Жора — сидели рядышком, старательно избегали прикосновений, но от этой старательности выглядели абсолютно голыми. Их обнаженные страстью нервы вибрировали, электризовали атмосферу кухни, где проходило утреннее кофепитие, и заражали всех неловкостью.

Как обычно, я чувствовала себя возле влюбленных неудобно. Они — весь мир, мы — туманные призраки в мире реальных вещей. Вещей ценных, единственно важных и неколебимых, как утренняя усталость.

Гоша смущенно теребил салфетку, и я не могла понять, кого он ревнует больше — Жору к Полине или старую подругу к новому увлечению.

Неловкость набирала критическую массу, мне стало казаться, что Полина и Жорж устали изображать «невинные» личики, и, встав из-за стола, я потянула Стелькина в сад:

— Пойдем, крыжовник пособираем…

Полина сфокусировала на мне взгляд вроде бы благодарный и пояснила:

— Самый вкусный возле сарая…

— У меня от него понос, — вставая и опираясь на стол ладонями, навис над ней Стелькин.

— У тебя от клубники, — слепо улыбнулась мадам.

— Теперь от всего, — фыркнул обиженный стилист и гордо удалился травиться крыжовником. Как был, в войлочных тапочках и пижаме с игривыми зверушками.

Я так и не поняла — кого он ревнует?

Не исключено, что всех сразу и меня к Антону.

— Этот… охранник, — бурчал Стелькин, презирая опасность диареи и морщась от кисловатого крыжовника (мы так и не дошли до сарая, а взялись ощипывать первый попавшийся куст у беседки), — действует мне на нервы.

— Ты хочешь побывать в Анталии? — морщась в свою очередь, поинтересовалась я. — Могу устроить.

— Тьфу! Какая гадость! — отплевался он от крыжовника и пустился негодовать: — Нет, ну ты посмотри, как спелись!

— Зря ты, Стелькин, налысо остригся, — не удержалась я, — на мечту бандита все равно не похож…

— Я?! — втянул в себя воздух Гоша, скрестил ладони на груди и выдохнул: — Я для общего дела!

— Верю, — примирительно сказала я. — Верю. Твой новый образ просто находка.

— Думаешь? — Гоша огладил череп.

— Чтоб мне сдохнуть.

В час дня Антон собрал поднадзорных в гостиной и толкнул короткую речь:

— Выезжать будете по раздельности. Хвост вам оборвут. О том, что вы тоже в отеле, все узнают в свое время.

— Вопрос можно? — ехидно спросила я, подняв согнутую в локте руку на манер школьной отличницы. Антон все утро избегал оставаться со мной наедине, и я немного обиделась. Болтовня, конечно, имела место быть, но о том, что мы друзья — Антон сам не раз это говорил, — забывать, тем более подчеркнуто, не стоило. Я же пообещала не докладывать Туполеву о нашем разговоре!

— Говори, — кивнул бодигард.

— О том, что Назар Савельевич вчера побывал здесь, неприятель уже знает. Можно не сомневаться. Тогда зачем вся эта таинственность с обрыванием хвостов? Не лучше ли загрузиться в автобус всем колхозом и дружно отправиться в отель?

— Не лучше, — спокойно ответил Антон.

Я немного поулыбалась и продолжила вносить рационалистические предложения:

— Позвольте предложить вам маленький совет. — Антон кивнул, и я тут же продолжила: — Почему бы вам не поймать мужиков, которые сядут нам на хвост? Поймать, расспросить…

— Кого ты собираешься ловить? — без усмешки уточнил бодигард. — Шестерок? Пешек? Или, может быть, надеешься найти на своем хвосте «шахматиста»?

Честно говоря, я не надеялась. Вряд ли на нашем хвосте найдется кто-то осведомленный о персоне «шахматиста», уж больно этот товарищ аккуратен и законспирирован. Только время на отлов потеряем и решительные намерения выкажем. После поимки никчемушных шестерок «шахматист» насторожится и в загородный отель уж точно не поедет.

Антон кивнул обществу, развернулся и, четко печатая шаг, вышел из гостиной.

В три часа пополудни прибыл огромный джип с сильно тонированными стеклами. Антон сел рядом с водителем, прямо с крыльца на заднее сиденье загрузили Жору. Я, Полина и Стелькин выехали на «форде» через пятнадцать минут. Перед этим Караулова минут сорок целовала кошек, просила у них прощения и показывала полные плошки с водой и кормом.

Получилось трогательно. Я чуть не всплакнула и проверила кошачьи туалеты с наполнителями. «Мама скоро вернется, — обещала я кошкам, — будьте умницами».

Когда мы вырулили на улицу с односторонним движением, из соседнего переулка тут же выехал мебельный фургон, стал неловко разворачиваться и минут на несколько перекрыл движение. Если хвост и был, то мы его не заметили.