Онлайн книга «"Дорогой, ты меня слушаешь? Тогда повтори, что я сейчас сказала…"»
|
– Да нет же, бабуль. «Ха-риз-ма-тич-ка»... Это такая церковная община, они молятся вместе, медитируют и посвящают себя благим делам. – Это секта? Секты, знаешь, очень опасны! – Нет, бабуль, они католики и папу признают. – Понятно! Значит, католическая секта!.. Ну не смотри на меня так, дорогой! Я пошутила. Как зовут твою подружку? – Мелани. Ей 16 лет. Мы тайно помолвлены перед Господом. Только маме не говори, она с ума сойдет. – Хорошо. А вы не слишком юны для помолвки? – Бог нам поможет. Главное – сохранить целомудрие. Мелани хочет выйти замуж девственницей. В глазах внука столько наивности и доброты, что вы не осмеливаетесь съязвить: «Мужайся, мальчик!», а говорите нежно: «Это очень хорошо, золотце!» Когда в следующее воскресенье Мелани появилась у вас на семейном обеде, все присутствующие уставились на нее как завороженные. Одна только Старшая, в бешенстве оттого, что ее не посвятили в амурные дела сына, едва удостоила гостью взглядом. Девочка, заметим, оказалась хорошенькой и приветливой. Одета в мини-юбку разумной длины, т.е. прикрывающую трусики, а не в темно-синее платье с белым воротничком, как вы опасались. Вас в ее возрасте обряжали именно в такое да еще в белую фетровую шляпку, похожую на ночной горшок. Все шло хорошо, пока не стали садиться за стол. Тут Мелани повернулась к вам и сладким голосом спросила: – Можно я прочитаю молитву перед едой? – Ну разумеется!.. Она произнесла длиннющую и совершенно непонятную фразу и перекрестилась. Матиас перекрестился вслед за ней. Вы на всякий случай протянули: «Аминь!». Все остальные стояли навытяжку и молча таращили глаза. – А она на каком языке говорила? – спросил Аттила, по своему обыкновению усаживаясь на стул боком. – На древнееврейском, – с гордостью провозгласил Матиас. – Мелани учит древнееврейский, чтобы читать Библию в подлиннике. – А Библия – это что? – не унимался ваш семилетний внук. – Я тебе потом расскажу, – осадила его ваша Старшая. – Сейчас ешь закуски. – Можно я не буду есть тертую морковку? – заныл Аттила. – Нельзя, в моркови много витаминов, это полезно, – ответила мать. – Я не люблю морковные витамины, – канючил сын. В эту минуту Деточка, жуя кусочек колбасы, с затаенным вызовом обратилась к Мелани: – А правда, что ты «харизматичка»? – Да. Из общины Эммануэля. – Говорят, у вас противозачаточные средства запрещены? – Да. Но разрешена естественная контрацепция Биллингса. – Вот как? – воскликнула Старшая. – Это очень интересно. Ты слышал про такой метод? – спросила она зятя № 2. – Нет, – виновато проговорил он. – Я дантист, а не гинеколог. Но я могу позвонить приятелю. И он достал из кармана мобильник. Супруг Жюстины обожает звонить по сотовому. В том числе и в ресторанах. В результате его уже выгнали от «Липпа» [11] , и вы теперь тоже не смеете там показываться. – Э нет! У нас запрещено говорить по телефону во время обеда! – строго (в подражание Липпу) заявляет Любимый Муж. – Тут за столом у пятерых есть мобильники, и, если каждый начнет звонить, это будет не семейный обед, а митинг. – Не нужно никуда звонить, – вмешиваетесь вы. – Я знаю этот метод. Он менее надежен, чем Ожино. – Кто такой Ожино? – спросил Аттила. – Я тебе объясню, когда вырастешь, – отрезала его мать. – А вот ты и скушал морковку! Молодец мальчик! Вы, разумеется, видели, как малыш сбросил морковь под стол в надежде, что вечно голодный Мельхиор ее подъест. Но вы молчите. Вы теперь бабушка, а не мать, и выговоры не ваше дело. Пусть Жюстина разбирается. – Говорят, римский папа против презервативов, – продолжает атаку Деточка, сверля глазами Мелани. – Из-за этого люди, больные СПИДом, не только сами умирают, но и заражают других, и те тоже умирают. Этот твой папа убийца! Мелани багровеет от ярости. Ее глаза мечут молнии, какое уж тут милосердие! – Я запрещаю тебе называть папу убийцей. Просто мы должны быть целомудренными. – То есть не заниматься любовью? – Ализе! Прекрати этот разговор... За столом дети, – высокопарно произносит Любимый Муж. – Я уже не ребенок! – возражает Эмили. – В моем возрасте такие вещи очень интересуют. – А меня вот не интересуют! – вставляет Аттила. – И я вас не слушаю. Деточка, однако, твердо решила затеять ссору с Мелани. Она ринулась вперед с неистовством скоростного поезда Париж-Лион. – Ты полагаешь, что возможно сохранять целомудрие всю жизнь? – Монахи и монахини сохраняют. – Кроме тех, кого лишают сана... – Что ж, если они не могут подавить свои сексуальные влечения! – сладеньким голосом подпустила Мелани (Матиас, должно быть, рассказывал ей о бурных романах нашей Младшенькой). Теперь Ализе сделалась красной, как рак. – А ты думаешь, так легко любить и подавлять свои физические влечения? Спорим на пакетик арахиса, что не пройдет и года, как ты потеряешь девственность! – Ализе! Замолчи и извинись! – не выдерживаете вы. – Бери пример с бедуинов! – добавляет ваш супруг. Деточка выкатывает удивленные глаза. – Почему с бедуинов? – Потому что у них законы гостеприимства священны. Мелани у нас в гостях. Ты обязана вести себя с ней исключительно вежливо. – Извини меня, – бормочет Ализе, обращаясь к юной «харизматичке». – Нет, это ты меня извини. Мне не следовало гневаться. Это грех. – Грех, не грех, а мы переходим к горячему, – произносит Старшая, передавая вам огромное блюдо, – и меняем тему разговора. – Поговорим, например, о пасхальных каникулах! – весело предлагаете вы. Благими намерениями вымощена дорога в ад. В отношении пасхальных каникул у всех оказались свои задумки. Гам поднялся немыслимый. Старшая и зять № 2 намеревались уехать всей семьей в горы. Деточка готовилась отправиться с Жилем верхом по Веркору. Вы с Мужем колебались между Микулетом и Венецией. Только Мелани с Матиасом молчали. – А у вас какие планы, молодежь? Матиас помедлил, потом выпалил: – ...пешее паломничество в Шартр... – Я уже совершила его в прошлом году, – с восторгом произнесла Мелани. – Это потрясающе! |