Онлайн книга «Русский Рэмбо для бизнес-леди»
|
Ты никогда и не спрашивала. – А почему его нары были у окна, а твои у.., у параши? – Какие еще нары? – Тюремные. – Теперь он у параши, а я трахаю его бабу. – Больше не будешь. – Чего не будешь? – Трахать его бабу. – Ссука! – вырвалось у Симы сквозь зубы. – Запела пташка, голосок прорезался!.. А чего ты стоишь в бизнесе без Симы Мучника? Ты и твой папочка к нефтяной трубе с чьей помощью присосались?.. Кто тебя устроил клепать твои говенные сюжеты? Получила бы ты место под солнцем на ТВ, если бы не Сима Мучник? Таких, как ты, чирикалок – только свистни, слетятся стаями со всех сторон. Да еще телемарафон со стриптизом устроят, кто быстрей перед продюсером трусы снимет. – Тогда почему вся наша недвижимость и активы на мое имя записаны? – Непонятно?.. А чтоб газеты не мусолили, что в долбаной России в бизнесе и в политике уголовники заправляют. А твои активы-пассивы мне – что до твоего передка дверца. Думаешь, твой "БМВ" солнчаки взорвали? – А кто? Говори, коли начал. – Солнчаки перед теми, тьфу – шмакодявки! А знаешь, за что тебя?.. Ольга посмотрела вопросительно. Сима не знал, чьих рук дело было покушение на Ольгу, но его несло, и он не мог остановиться. – Слушай сюда! – выкрикнул он. – Сима Мучник твою золотую ручку подтолкнул, чтобы ты подмахнула сделку по детским молочным смесям в пакетах, так?.. А в пакетах-то знаешь что было? – Ну-у?.. – Пластидная взрывчатка.. Ольга вскинула на Симу недоуменный взгляд. – Ха, аль не знала?! Не знала, за что на твой актив за бугром такие баксы капали? – несло дальше Симу. – А ты с них кому-нибудь отстегнула? Взять того же Николая Трофимыча Кострова! В какое положение ты его поставила перед теми, кто ему устроил это "сухое молоко"? Ольга со злости попыталась обогнать идущую впереди от самой Баковки иномарку с затененными стеклами Но иномарка прибавила скорость, и Ольга не стала устраивать с ней гонки на скользкой дороге. – И запомни, – повернулся к ней багровый от злобы Мучник. – Если в России возьмут власть национал-патриоты, то вам, горячо любимая телезрителями Ольга Коробова, вашим нежным задом придется нары греть, а по ночам в бараке ублажать до усрачки лагерных коблов. , – Серафим!.. – Это ваши автографы, мадам, а не Симы Мучника остались в истории на каждой бумажке, в том числе по поставкам оружия на Кавказ из ЗГВ. Перечислить, кому? Ольга сжала зубы и промолчала. Мучник победно засмеялся. Вытолкнул из себя, брызжа слюной: – А Сима Мучник что?.. Сима чист, как агнец божий, как небо над Брайтоном. Сечешь, маруха?.. Она вытерла слезы и кивнула на телефон: – Набери мне номер. – Какой? – Не выламывайся, знаешь, какой! Сима ухмыльнулся и протянул ей трубку. – Алло, Николай Трофимович?.. Не беспокойтесь… Все обошлось без осложнений… Нет, не опасно, теперь он у меня всегда будет в поле зрения… Шантаж?.. Какой там шантаж! Жрать-то надо, выпросил себе, как нищий, копеечку, а я и подумала, грешно не подать. Но хотелось бы обо всем поговорить с вами не по телефону. Лучше, не откладывая, в субботу на выставке в Лужниках… Выплеснувшись, Сима довольно пыхтел и, бравируя, даже попытался запеть фальцетом модный шлягер "Зайка моя, я твой зайчик"… Ольгу почему-то очень раздражала все время маячившая впереди иномарка. Перед светофором она пристроилась к ней бок в бок и, не дожидаясь зеленого света, рванула на красный. Иномарка наконец-то осталась позади. * * * – Не гони, – сказал в иномарке полковник Шведов сидевшему за рулем майору Кулемзе. – Их смерти в автомобильной катастрофе только нам не хватало Ну, как у тебя, капитан, все в порядке? – обратился он к сидевшему на заднем сиденье с аппаратурой худенькому очкарику. – Не студийная, конечно, запись, но, думаю, вас устроит, товарищ полковник, – протянул тот аудиокассету. * * * Лужники принимали на Большой арене ежегодную осеннюю выставку собак. По укоренившейся традиции на таких выставках происходит не столько смотр собак, сколько "тусовка" их хозяев. Здесь на призовые места собак-фаворитов заключаются пари на умопомрачительные суммы и делаются ставки на тайном тотализаторе. Под одной крышей в этот день тусуются: братва в золотых цепях и перстнях, чиновники высшего ранга, послы иностранных держав, министры, банкиры и прочая творческая "шушера" с далматинами, мопсами и пуделями. Майор Кулемза, одетый в затертую куртку-варенку, кинул взгляд на появившуюся у входа с рослой светло-серой овчаркой Ольгу и тихо сказал в рацию: – Объект номер два оставила двух телохранителей в машине и через минуту нарисуется у вас. Как поняли?.. Его поняли: в киоске с собачьими кормами, ошейниками и намордниками раздвинулась занавеска, и оператор приник к миниатюрной видеокамере. – Коробова, Коробова с ТВ, – прошелестело по арене. – Богиня!.. А слышали – на днях ее чуть не взорвали в Останкине. Говорят, муж приревновал ее то ли к японскому послу, то ли к корейскому… После такого – и без охраны, сумасшедшая!.. Ольга ловила на себе восхищенные взгляды мужской половины "тусовки" и завистливые – сомнительных "элитарных" красоток из окружения "новых русских". Она небрежно кивала знакомым, улыбалась всем сразу загадочной полуулыбкой Моны Лизы, которую выработала, долгими часами просиживая перед зеркалом в гримерной. Ее красавец пес шел, гордо позвякивая медалями, совершенно не обращая внимания на лающий, рычащий и дерущийся собачий бомонд. Лишь подрагивание ушей да трепет крыльев чуткого носа выдавали его предстартовое волнение. – На манеж приглашаются взрослые кобели! – объявил в мегафон судья, и Волк привычно потянул Ольгу к загону выстроившихся для показа собак. На улице, у входа во Дворец спорта, Кулемза, увидев в подъехавшем джипе генерала Кострова, поднес к губам рацию: – Объект номер раз сейчас нарисуется у вас, – сказал он. – Не забудьте настроить ваши уши, господа… Как меня поняли?.. Оператор за окошком киоска с собачьими принадлежностями снова перевел объектив камеры на вход, а молодая женщина с рассеянным взглядом поэтессы достала из сумочки блокнот с авторучкой и стала записывать порядок выхода собак на манеж. Овчарки круг за кругом с полчаса ходили и бегали по манежу под придирчивым взглядом судьи-бельгийца. Время от времени он показывал пальцем в какую-либо собаку и менял ее место в загоне. И вот уже впереди всего загона оказался Волк. Он упругим манежным шагом, под аплодисменты ценителей, прошел еще несколько кругов, играючи взял барьер, прошел по ровной линии и остановился по знаку судьи у ноги хозяйки. |