Онлайн книга «Легаты печатей»
Штукарь Лель тоже там – в первом ряду. А на экране – лицо. Страшное, нечеловеческое. – No, No!Наткадо нат Кейнари! Ши-коу! Лель что-то негромко говорит, подается к самому экрану. Мы с Игорем подходим ближе. Он вновь берет меня за руку. – No! No! И вдруг я понимаю, что лицо на экране – человеческое, и когда-то оно было красивым. Девушка! Совсем юная, раскосые глаза, тонкие высокие брови, смуглая кожа… …И страшный ожог, превратившийся в сплошное бурое пятно. Господин Лель тянется вперед, жестикулирует, пытаясь объяснить, убедить. Щелк! Экран вспыхивает белым огнем, гаснет. Слышится чей-то громкий вздох. – Ничего! Ничего! – Николай Эдуардович нервно потирает руки. – Она не одна, нас слышат и другие… И словно в ответ, экран вновь загорается. …Море. Ярко-зеленое море, белые барашки на волнах. Чайки. Острый плавник, словно серая молния… Лицо. Знакомое лицо с незнакомыми пустыми глазами. Я узнаю этот взгляд – так смотрел на меня умирающий Ворон. – I'm Paul Zalessky. Do you listening me? – Пол? Паша? Еще ничего не понимая, я бросаюсь вперед. …Маленькие цифирки: 06.10.16:40. Онане одна – рядом с наглым видом возвышается загорелый парень, по-хозяйски положивший руку на ееплечо… Это вы убили его, мистер Мак-Эванс! Не мели ерунды, девка! Твоего Пола сожрала его любимая тварюка!.. Эми звонила мне несколько дней назад, чтобы сообщить о гибели моего отца и… и брата. Паши. Павла Авраамовича Залесского. Я говорила Полу… Паше… Меня пропускают. Господин Лель пытается загородить экран – и отлетает в сторону. Стеклянная вогнутая поверхность рядом, я ловлю егостранный застывший взгляд. – Паша! Павел Авраамович! Я – Гизело… – Здравствуйте, Эра Игнатьевна. В его голосе нет ничего – ни удивления, ни радости. Мертвые глаза неподвижны. И вдруг я понимаю – это не Пол. Пол мертв. Это – Пол-у-Бог. – Господин Залесски! – Лель дышит над ухом, тянется к экрану. – Нам нужна ваша помощь! Нам нужна… Губы – ровные, красивые, – еле заметно шевелятся. – Отойдите! Я буду говорить с госпожой Гизело. Господина Леля отталкивают – уже без моей помощи. Рядом со мной – Бажанов. Молчит, не вмешивается. – Эра Игнатьевна, изложите, пожалуйста, что у вас происходит. Прошу сообщить самые достоверные сведения. Легкий, еле заметный акцент делает его речь еще более странной. Так может разговаривать цунами – страшная волна, притаившаяся до поры до времени в темных океанских глубинах. – Город бомбят, – осторожно начинаю я. – Очень много жертв. Мы просили прекратить огонь, но нас не слушают. Не хотят слушать… Пол-у-Богна экране молчит. Долго, невыносимо долго. – Почему вы не обратились к подобному мне? По моим сведениям, вы имеете такую возможность. Мы с Бажановым переглядываемся. – Господин Молитвин умер. Больше нам не к кому обращаться. – Мистер Молитвин? – в голосе Пол-у-Богавпервые слышится удивление. – Ваша информация не есть полная. Но я понял. Какая вам нужна помощь? Я вновь смотрю на Бажанова. Теперь – ему слово. Генерал на миг задумывается. – Господин Залесски! Я глава Временного Комитета Обороны Бажанов. Необходимо нанести удар в воздушном пространстве над всем городом, начиная с самых малых высот. Необходимо также подавить аэродромы противника в районе Белгорода, Полтавы и Ростова. Затем – ракетные установки. Их координаты… Я не слушаю. Взгляд не может оторваться от мертвых глаз Пол-у-Бога.Кто он? Спаситель? Или тот, кто довершит Второе Грехопадение? Но ведь выхода нет! – Я понял… Ровный холодный голос заставляет генерала умолкнуть. Бог думает. Решает. Скрижали еще чисты. – Эра Игнатьевна! Что скажете вы? Допустимо ли мое вмешательство? Есть ли обстоятельства, вызывающие сомнение? – Не знаю, Паша! Не знаю… Я шепчу – тихо, одними губами, но онслышит. Ровные брови чуть заметно сдвигаются к переносице. – Я должен немного подумать. Слишком большой риск. Но что бы ни случилось – спасибо вам за Эми! Она вас очень любит! Его голос в этот миг становится другим – почти человеческим, почти живым. Я вздрагиваю, тянусь к холодному стеклянному экрану: – Пол! Паша! Сделай так, чтобы с ней ничего не случилось! Сделай так… Поздно. Экран гаснет. Пол-у-Богушел. * * * Минуты тянутся, в спертом воздухе висит сизый сигаретный дым. Экраны мертвы, молчат динамики. Игорь держит меня за руку, и это единственное, что еще заставляет жить. Чей-то голос – негромкий, чуть дрожащий: – Спаси меня, Боже, ибо воды дошли до души моей… …Спаси меня Боже, ибо воды дошли до души моей. Я погряз в глубоком болоте, и не на чем стать, вошел я во глубину вод, и быстрое течение их увлекает меня. Я изнемог от вопля, засохла гортань моя, истомились глаза мои от ожидания Бога моего. Ненавидящих меня без вины больше, нежели волос на голове моей, враги мои, преследующие меня несправедливо, усилились; чего я не отнимал, то должен отдать. Боже! Ты знаешь безумие мое, и грехи мои не сокрыты от Тебя! Я стискиваю зубы, стараясь не думать ни о чем, даже о ней.Боже! Ты знаешь безумие мое, и грехи мои не сокрыты от Тебя… Свет гаснет. Легкая дрожь сотрясает земную твердь. Из самых недр доносится еле слышный шепот. Мгновение – и шепот сменяется ревом. Твердь не выдерживает – бетон уходит из под ног… Пол-у-Богрешился. Я падаю, руки Игоря подхватывают меня, я тыкаюсь лицом в его плечо и повторяю имя – единственное имя, которое может спасти, защитить, не дать раствориться в этом безумии, этом хаосе Смерти. |