Онлайн книга «Розовое гетто»
|
«Кэндллайт букс» Третья авеню, 231, Нью-Йорк Ребекка Эббот Младший редактор 212 555 0273 CANDLELIGHTPUBLISHING.ORG «Книги — наша страсть» Алые буквы на белоснежной бумаге. Красивый шрифт. Класс. Я не отправила мою визитку Брук Майнингер (сдержалась), но, разумеется, послала всем родственникам. На родителей мои достижения произвели впечатление. Один их сын стал педиатром, другая дочь работала в юридической фирме, но они были в таком восторге, словно я совершила нечто выдающееся. Наверное, ожидали, что мой удел — жить в коробке из-под холодильника. Мама не уставала перечислять мне тех знакомых, которые, по ее словам, читали книги, изданные «Кэндллайт». — Сама-то я, разумеется, дамские романы не читаю, разве что иногда беру в библиотеке. Мне нравятся короткие. Легко читаются, а это мне и нужно после того, как уйдут внуки. — Хорошо, будут тебе короткие, пришлю, — пообещала я. — Нет, не нужно! — В ее голосе зазвучала тревога. — Теперь я буду покупать их, зная, что от продаж зависит твое благополучие. Я рассмеялась: — Не волнуйся, мама. «Кэндллайт» и так получает кучу денег от других людей, которые не читают дамские романы, но покупают наши книги. Отца книги не волновали. Он заговорил о материальном. — А какой ты получила социальный пакет? — спросил он. — Э… полагаю, хороший. — Полагаешь? Разве ты не обсудила этот вопрос перед тем, как поступила на работу? — Папа, я не уверена, что был повод для обсуждения. Я точно знаю, что у меня есть медицинская страховка и компания полностью оплачивает услуги дантиста. — Тебе нужно провериться. — Что? — Пройти диспансеризацию. Господи, разве ты не думаешь, что должна заботиться о своем здоровье? — И это говорил человек, который любил все жареное. — А как насчет отпуска? — Я думаю, две недели… или что-то вроде. Я услышал, как он, накрыв микрофон ладонью, жалуется матери: «Ты только послушай! Она думает!» — Папа… — Может, теперь ты сможешь снять себе квартиру? — У меня есть квартира. — Ну… — Он вздохнул. Я сразу поняла, к чему он клонит. — Квартиру только для себя. Или хотя бы с одной соседкой. — Отцу очень не нравилось, что один из моих соседей — мужчина. Флейшмана он никогда не жаловал. — Этот парень, который крутится около тебя… как там его зовут? Тот, что ведет себя как твой бойфренд, но таковым не является. — Ты знаешь, как его зовут. Он провел в твоем доме прошлое Рождество. — Точно. Может, теперь ты сможешь сказать ему, что пора искать новое место жительства? Хотя я не понимаю, почему ты не сделала этого гораздо раньше. Теперь ты очень привлекательная девушка, знаешь ли. «Теперь», — сказал он. А ведь и прежде папа говорил, что я привлекательная, словно не замечал, что я была толстухой. Я попыталась сдержать раздражение. Знала, что он говорит не о прошлом. За первые восемнадцать лет научилась находить скрытые оскорбления в самых невинных фразах. Нет, он советовал мне отделаться от Флейшмана по другой причине: боялся, что я не успею найти мужа до того, как снова растолстею. — Флейшман — мой друг, папа. — Знаешь, я тут прочитал в одном журнале о таких, как он, пока сидел в приемной у врача. Видишь, я пользуюсь положенным социальным пакетом. Я напряглась. — Подожди. Ты прочитал в журнале о Флейшмане? — Конечно. Таких, как он, выделили в особую категорию. Они называются метросексуалами [48] . Я прикрыла трубку рукой, чтобы он не услышал моего гогота. С удовольствием представила себе, как отец, приверженец консервативных взглядов, осваивает популярную социологию в приемной врача. — Думаю, ты прав. — И ты считаешь, это хорошо? — спросил он озабоченным тоном. — Проводились специальные исследования, папа. Это врожденное. Такие уж они от природы. — Если будешь умничать, я передам трубку твоей матери, чтобы она смогла продолжить рассказ о том, что читали в этом мире последние тридцать лет. Я рассмеялась. Знала — он этого не сделает, поскольку относился к тем людям, которые старались не затягивать разговоры, чтобы не дать слишком уж нажиться на них телефонной компании. Он заставил меня пообещать, что буду усердно трудиться и схожу к врачу, а я обещала, что постараюсь не вызывать нареканий, которые могут привести к моему увольнению. — Увольнению?! — воскликнул он. — С какой стати им тебя увольнять? Они должны радоваться тому, что ты работаешь у них, Бекки! Я быстро закруглилась, чтобы не начать всхлипывать. Такой уж у меня отец. Сначала ругает, а потом начинает расхваливать. Но через несколько недель я начала склоняться к мысли, что он прав. Не в том, конечно, что «Кэндллайт» повезло со мной. Но вот навязчивый страх перед грозящим мне увольнением отступил. Я начала расслабляться. Проявлять интерес к общению с сослуживицами. Стала настолько спокойной, что впадала в панику уже не при каждом телефонном звонке. И желудок перестало жечь, когда утром я поднималась на лифте в редакцию. Собственно, по утрам я уже с нетерпением ждала того момента, когда войду в лифт. Ведь всякий раз появлялся шанс подняться наверх наедине с Красавчиком. Вот до какой степени мне хотелось чего-то романтического. Как-то утром я вошла в кабину лифта и обнаружила там Андреа. Выглядела она подавленной. — Что-то не так? — спросила я, подозревая, что очередное собеседование о приеме на работу закончилось неудачно. Она пожала плечами: — Обычная тоска, которая накатывает, когда я вхожу в лифт и не вижу мистера Неотразимого. Мистер Неотразимый? — Ты про Красавчика? — Кого? — Мужчина в лифте. Светлые волосы. Мечтательные карие глаза. Андреа просияла. — Ты тоже его видела? Словно повстречала еще одного человека, который видел гигантских белых кроликов. Я кивнула: |