Онлайн книга «Глоток мрака»
Мистраль посмотрел на свою руку, затем вскинул голову к царю слуа. Лицо у него было страдальческое, глаза почернели, будто небо за миг до того, как обрушиться на землю грозой. – Я забыл, – сказал он почти про себя. – Я заставил себя забыть. – Я не знал, что ты был... – начал Дойл. Мистраль закрыл ему рот рукой. Думаю, они одинаково опешили от этого жеста. – Прости, Мрак, – извинился Мистраль. – Не стоит называть это имя вслух. Я другой теперь, не он. – Он убрал руку от губ Дойла. – Твоя сила взывает к моей, – сказал Шолто. – Возможно, ты снова стал прежним. Мистраль покачал головой. – Я творил тогда жуткие вещи. Я безжалостен, а моя королева, моя любовь, была еще безжалостней, чем я. Мы... Мы убивали. – Он опять качнул головой. – Все началось с любви и волшебства, но она полюбила наши творения во всех смыслах этого слова. – Так значит, это был ты, – сказал Шолто. Мистраль взглянул на него в полном отчаянии: – Умоляю, не говори никому, царь Шолто. – Не каждую ночь выпадает удача повстречать своего создателя, – заметил Шолто. Он смотрел на Мистраля с оттенком то ли гнева, то ли вызова. – Я – не он. Та личность, что вела себя так самонадеянно, понесла наказание и перестала существовать. Кем бы я когда-то ни был, истинные Боги низвергли меня. – А наша темная богиня? – спросил Шолто. – Говорят, что боги разорвали ее на куски и скормили нам ее плоть. Мистраль кивнул. – Она бы вас не выпустила из рук. Она не дала бы вам возможности стать свободным народом. Она хотела оставить вас себе... ручными зверушками и любовниками. Увидев, насколько меня потрясли его слова, он обратился ко мне: – Да, принцесса. Я отлично знаю, как можно применять эти конечности. Мы придумали их вместе с ней, моей прежней любимой, – столько же для наслаждений, сколько для устрашения. – Ты хорошо хранил свою тайну, – сказал Дойл. – Если сами боги взялись тебя усмирить, Мрак, разве ты не скрывался бы, устыженный? – Но твоя магия вызывает мою, – сказал Шолто. – Даже в мечтах не представлял, что возвращение магии нашей стране пробудит во мне эти силы, – ответил Мистраль с некоторым испугом. – Кажется, это легенда такая древняя, что мой отец мне ее не рассказывал, – сказала я. – Один из наших мифов о сотворении, – пояснил Дойл. – Существовавших до того, как пришли христиане и заменили все своими. Мистраль слез с кровати, покачав головой. – Не могу оставаться рядом с сиянием Шолто. – Ты не хочешь посмотреть, что будет дальше? – поинтересовался Шолто. – Нет, не хочу. – Оставь его в покое, – сказал Дойл. – В постели у Мередит нет принуждения. И Мистраля никто ни к чему принуждать не будет. Шолто посмотрел на Дойла с надменностью, которая отличает исключительно сидхе. Не важно, сколько у него щупалец, все равно натуру не скроешь. Я просто видела, как возникла и вспыхнула у него в глазах мысль попробовать. Узнать, что произойдет, если они с Мистралем объединят свою магию. – Нет, – сказала я, поворачивая Шолто за подбородок лицом к себе. Надменный вызов еще секунду светился в его глазах, потом он моргнул и взгляд стал просто надменным: – Как пожелает моя королева. Я улыбнулась: не поверила. Он запомнит этот миг, он не забудет ощущения силы. Для монарха Шолто – очень симпатичный тип, но монархи все до одного стремятся к власти – такова их природа. Этот монарх тоже не забудет, что «бог», создавший их расу, пробудился к жизни. Надо было разрядить не в меру серьезную атмосферу, и я сделала единственное, что пришло мне на ум. Я посмотрела на Дойла и сказала: – Все мои старания из-за этих разговоров пошли прахом. Придется начинать сначала. Он мне улыбнулся: – Как я забыл, что тебя ничем не отвлечь от цели? Я ответила взглядом, в который вложила все свои чувства к нему: – Когда передо мной такая цель, что может меня отвлечь? Он подвинулся ближе ко мне и к Шолто, не отпускавшему меня, хотя и не сжимавшему плотно. Но когда Дойл прикоснулся к нам, скачка энергии не произошло. Для нас троих – меня, Дойла и Шолто – была лишь радость плоти и та магия, что обычна для всех сидхе в минуты, когда в воздухе разлито наслаждение. Мистраль уселся на скамью в уголке окружавшего нас сада и очень старался нас не видеть. Мне было неловко оставлять его грустить в сторонке, но нам надо было заняться любовью, причем именно здесь. Сад ждал любви, и я тоже. Мистраль спросил: – Я умирал посреди поля. Как я попал сюда и где мы? – Меня вытащили из больницы Мерри и Шолто, – сказал Дойл и нахмурился. – Вы были в венках и... – Он поднял к глазам мою левую руку и мне на секунду показалось, что рука не моя. На запястье оказалась новая татуировка: шипастая лоза и цветы розы. Дойл поднялся на колени, но смотрел уже не на меня. Он протянул руку к Шолто. Тот подумал секунду, но подал ему в ответ правую руку. В черную ладонь Дойла легла белая рука Шолто – с той же татуировкой, что у меня, на запястье и на ладони. Мистраль снова к нам подошел, и мы увидели, что раны от стрел исчезли, как и ожоги у Дойла. Но ни один не радовался своему исцелению – наоборот, оба сильно помрачнели. Дойл сдвинул наши с Шолто руки, совместив татуировки. – Значит, мне не приснилось. Вы обручены и повенчаны самой страной фейри. – Самой Богиней, – поправил Шолто слишком довольным тоном. Все трое как-то странно себя вели, и я поняла, что чего-то не знаю. Так бывает то и дело, когда тебе едва за тридцать, а тем, с кем ты спишь – сотни лет. Молодость переживают все, но временами мне очень хотелось иметь шпаргалку – чтобы не просить разъяснений. – Что случилось? – спросила я. – Ничего дурного, – ответил Шолто с тем же странным самодовольством. Дойл опустил руку Шолто ниже, чтобы я посмотрела на обе наши руки сразу. – Ты видишь этот знак? – Татуировку? Да, – сказала я. – Осталось от роз, которые связали нам руки вместе. – Ты обручена с Шолто, Мерри, – сказал Дойл, произнося каждое слово медленно и отчетливо, настойчиво глядя темными глазами. – Обручена... Ты хочешь сказать... – Я нахмурилась. – Хочешь сказать, мы женаты? – Да, – ответил он. В единственном слове звучал гнев. – Нам пришлось соединить силы, спасая тебя, Дойл. – Сидхе имеют только одного супруга, Мередит. |