Онлайн книга «Голем в Голливуде»
– Моя бабушка. А это… – Дивия кивнула на фотографию, где группа людей окружала нарядную пару, – свадьба брата. – Когда вы перебрались в Штаты? – Семь лет назад. В магистратуру. – Колумбийского университета. – Вы навели обо мне справки, детектив? – Только в «Гугле». – Тогда, конечно, вы знаете все, что вам нужно. На холодильнике были еще снимки, которые, видимо, не требовали пояснений: Дивия фотографировалась на фоне экзотических пейзажей за умеренно рискованными занятиями – в альпинистской сбруе, в лыжной экипировке и очках, в компании подвыпивших девушек, салютующих бокалами с «Маргаритой». Никаких поцелуев в будке моментального фото, никакого волосатого мужика в хирургическом костюме, ее облапившего. – Я не сильно обеспокоила вас своим звонком? – спросила Дивия. – Я уже не спал. – Хотела вас поймать, прежде чем убегу на весь день. Странно, конечно, зазывать вас к себе, но так лучше. Приходится осторожничать. Мой непосредственный начальник не в восторге от вашей отсеченной головы. Сейчас несколько патологоанатомов уехали на конференцию, и у нас скопилась гора трупов. – Что значит – не в восторге? – Дословно он сказал: «У меня нет времени на диковины». – Речь об убийстве. – Он пытался меня убедить, что это музейный экспонат. – Как и недавняя рвота? – Я не говорю, что это было убедительно. И умно. Но незачем тратить время на споры. Иногда он жутко упертый, особенно в зашоре. – Значит, вы позвали меня, чтобы извиниться? За то, что сваливаете? Дивия улыбнулась. В левой ноздре сверкнула золотая пуссета, которую Джейкоб прежде не замечал. – Боюсь, я маленько напроказила, – сказала Дивия. В квартире были две спальни. Сквозь приотворенную дверь первой виднелась кровать с горой вышитых подушек. Вторую спальню превратили в анатомическую минилабораторию. Толстая полиэтиленовая пленка поверх ковра. На складном столике медицинский лоток, на письменном столе микроскоп. Аккуратный ряд коробок с ярлычками: «скальпели», «пинцеты», «молотки». Контейнер для зараженных материалов, воздухоочиститель, упаковка с двумя тысячами нитриловых перчаток. Джейкоб глянул на хозяйку. – Выпросила, позаимствовала, украла, – пожала плечами Дивия. – Ничего особенного, в основном излишки. Собирала со студенческих времен. Протащить через таможню – тот еще подвиг, уж поверьте. – Приятно встретить коллегу-трудоголика. – Помогает скоротать время. «И отчасти объясняет, почему ты одна», – подумал Джейкоб. Она все больше ему нравилась. В нише на сетчатой полке стояли пять виниловых сумок. С розовой и зеленой, уже знакомыми по месту преступления, соседствовали оранжевая, черная и красная. – Прямо «Секс в большом городе», – сказал Джейкоб. – «Рвота». – Дивия показала на зеленую сумку. – «Отпечатки пальцев». (Черная.) «Кровь». (Красная.) «Фрагменты». (Розовая.) – Для чего оранжевая? – С ней я хожу на танцы. Мой любимый цвет. Кстати, откуда вы знаете про «Секс в большом городе»? – От бывшей жены. – А-а. «Может, не стоило про жену?» – подумал Джейкоб, потому что Дивия тотчас вернулась к делу: – Не хотелось, чтобы шеф заглядывал мне через плечо, поэтому я взяла материалы домой… – Какие материалы? – Голову. И рвоту. Они в холодильнике. – Напомните, чтоб у вас я и мороженое не ел. – Позвольте, я продолжу. От рвоты мало толку. В ней полно кислоты, чуть не разъела мне перчатку. Признаться, я так и не выяснила, чем запечатана шея. На коже нет волдырей и ожогов, сопутствующих высокотемпературной обработке. Возможно, тканевой клей – в больницах его используют для заживления ран. – То есть человек в этом разбирается и имеет доступ к медицинским препаратам. – Вероятно. Хотя трансглутаминазу [13] можно заказать по интернету. Ее используют повара. Называют мясным клеем. – Свихнувшийся врач либо чокнутый шеф-повар. – Либо ни тот ни другой. Однако это не самое интересное. С образцом головной ткани я прокралась в экспертную лабораторию, выделила ДНК и пробила по базе данных. Особых надежд не питала, но делать так делать. Вам повезло, детектив. Надеюсь, вы слышали об Упыре? Еще бы он не слышал. – Что ж, вы его заполучили. Вернее, его голову. Точнее, я заполучила. В свой холодильник. Дивия присела в книксене перед опешившим Джейкобом: – Вуаля. Земля Нод
В утро ее ухода отец вновь пытается отговорить Ашам: – Тебе их не найти. – Конечно – если сидеть сиднем. Ева бормочет себе под нос. – Наше место здесь. – Адам обводит рукой долину. – Нельзя уходить. Познание скрытого от тебя есть зло. Хуже нет греха. – Думаешь? – спрашивает Ашам. – Могу назвать еще парочку грехов. – Отец прав, – говорит Яффа. – Останься. Ашам смотрит на убитую горем сестру. Золотистые волосы теперь как пакля, лицо в сизых прожилках. Она не желает снять вдовий наряд, не хочет работать, лишь день-деньской сидит на грязном полу и вяло ковыряет ладони. Когда Каин и Нава бежали, бремя забот обрушилось на Ашам: натаскать воды, собрать хворост, раздобыть и сготовить пищу. Стиснув зубы, она работает, а Яффа знай себе голосит. Где мой возлюбленный? Кто отмстит за него? Хочется ее встряхнуть. Возлюбленный твой сгинул. Отмщение на тебе. Только надо прекратить вой. Встать и действовать. – Ты же не знаешь, каково на чужбине, – говорит Ашам сестре. – В том-то и дело, – встревает Адам. – А если найдешь их? Скольких еще мне терять? – Этого требует справедливость. – Справедливость воздает Господь, не ты. – Скажи это своему мертвому сыну. Адам отвешивает ей пощечину. В тишине Евино бормотанье – как вопль. – Не уходи, – говорит Яффа. – Я не желаю ему зла. |