Онлайн книга «Магнатъ»
|
Дальний (даже не седьмая вода на киселе, а где-то двадцатая) родственник Вожина, состоящий при нем кем-то вроде денщика и помощника разом, на мгновение запнулся. Поднял было руку, почесать в затылке, но все же вспомнил нужное слово: — Граборы, [10] вот! — Ну так давай их сюда. Минут через пять в небольшой комнатушке, используемой Савватеем под контору (скорей бы уже закончили отделывать его новый дом!), стало очень тесно: сразу трое старшин артелей землекопов пришли получить честно заработанную деньгу. — Наше почтение Савватею Елпифидорычу! — И вам того же, уважаемые. Митяй, ну-ка живенько сообрази там, чего надо!.. Граборская старшина без лишнего жеманства приняла на грудь по стопке крепкой и духовитой рябиновки. Довольно крякнула, после чего двое дружно захрустели малосольными огурчиками, а третий, с некоторым сомнением понюхав упругую пупырчатую закуску, все же решил не портить послевкусие от столь божественного напитка. — Мирон Иваныч. Прошу, с моей благодарностью. Грубые мозолистые пальцы землекопа, с намертво въевшейся черной каемкой под толстыми ногтями, бережно приняли тоненькую стопку десятирублевых банкнот. Взвесили, положили на стол и с удивительной ловкостью пересчитали. — Благодарствуем, хозяин. — Фома Ильич, прошу, с моей особой благодарностью. Процедура взвешивания и пересчета денег повторилась от и до, вот только на этот раз пара красненьких бумажек так и осталась лежать на столе: — Ошибка вышла, хозяин. Мы люди честные, нам чужого не надобно… — Так я же сказал, Фома Ильич, — с особой благодарностью, так что ты уж меня не обижай, прими. Разумеется, обижать работодателя не стали. — Ну и Зосим Иванович. Прошу. Последняя пачка десяток даже на вид была заметно тоньше своих предыдущих «товарок». Да и принимать ее третий артельный как-то не спешил, покашливая и покряхтывая в сомнениях да раздумьях. Впрочем, их быстро развеяли: — Как сделаете все, на что уговаривались, так и остальное получите. Старшина переглянулась и удивительно дружно огладила свои густые бороды — возразить было нечего (да и не хотелось по большому-то счету). Обсудив пожелания заказчика на следующий год и заполировав достигнутое согласие новой порцией рябиновки, жилистые граборы степенно попрощались и ушли радовать своих подчиненных. Причем как честно заработанными деньгами, так и известиями о том, что на ближайшие года два-три (а то и более) без заказов они не останутся. — Митяй! Только было хотел почтенный негоциант славного города Вологды распорядиться о том, чтобы закладывали бричку — как минимум час в день он посвящал инспекции губернского перерабатывающего центра, здания и лабазы которого росли прямо на глазах (уступая в этом только стенам будущего Большого Вологодского пассажа), как к нему пожаловал очередной посетитель. Или проситель — это уж с какой стороны поглядеть… — Кормилец, как же так? За какие такие грехи ты нас так сурово наказываешь? — А помнишь ли ты, Евласий, что есть время разбрасывать камни, а есть время их собирать? Старший маслодел четвертой бригады от такой встречи невольно подался назад, а потом и вовсе перекрестился: — В церкви поп… говорил. А что? — Согласен ты с тем, что любая работа должна быть оплачена?.. — Как же! Это да, согласные мы. Во всем. — Еще б ты был против, хе-хе… Кхем. Кха! Купец громко прочистил пересохшее горло. — На прошлой неделе прибыла из твоей маслобойни дюжина бочонков масла. Стали его перевешивать да осматривать, глядь — а среди сливочной благодати два булыгана нашлось, фунта [11] на три-четыре каждый. Значица, это ты камни разбросал. А я собрал, о чем и бумага от кладовщика имеется, коий их лично из бочонков вытряхивал. Не веришь бумаге?.. Так и свидетели тоже найдутся. Вот по всему и выходит, что тебе штраф, а мне денежка, за труды. — Не могли мои бабы такое утворить! — Да мне без интересу, кто именно у тебя там такой хитрозадый. Печать на бочонках — четвертой артели? Подпись в бумагах — твоя? Или будешь заливать, что каменюги тебе лихие люди подбросили, а масло скрали, прямо по дороге? А может, возница тару подменил? Маслодел на требовательный взгляд лишь уныло помотал головой. — Ну и что ты от меня тогда хочешь, Евласий? Штраф меньше сделать? Так ты же знаешь правило — ежели меня из-за вас на рубль «дергают», то я за то с виновника все три снимаю. Чтобы впредь неповадно было. А теперь как на духу — подкладывали булыганы для веса? — Да что ж мы, совсем дурные? Ну вот те крест, кормилец, нет на мне вины! Савватей осуждающе покачал головой и цыкнул зубом, прекрасно уловив переход от «невиноватые мы» на «я здесь ни при чем!». — Эх вы, не цените, когда к вам всей душой… Еще раз такое повторится, артельный, я с вами со ВСЕМИ по-другому разговаривать буду. Или вон сторожам поручу выяснить, кто это такой умный завелся. Уж они-то вам живо объяснят, что на каждый хитрый зад есть кое-что с винтом. Все ли понял? Ну тогда иди себе с Богом, не доводи до греха… Проводив проштрафившегося бригадира, Савватей раздосадованно сплюнул в очень кстати подвернувшийся горшок с какой-то чахлой зеленью, спохватился (не видит ли жена?) и опять едва не плюнул — где он, а где Марыся?! Да уж, совсем замотался со всеми этими переездами да торговыми заботами! — Митяй, где ты там, бездельник? Поначалу-то он хотел отстроить новый дом в Грязовце, а потом пораскинул мыслишками, посоветовался с умными людьми — и надумал, что раз уж пошла такая пьянка, то перебираться надо не в уездный город, а сразу в губернский. То есть в Вологду. И уважения больше, и дела проворачиваются куда как быстрее. Опять же знакомства с другими купцами легче сводить… Вспомнив своих сотоварищей по торговой стезе, Савва все-таки не удержался и сплюнул, едва не попав мимо горшка: вот же индюки надутые! Сами второе-третье поколение от крестьян, а поди-ка ты, выскочкой да «скороспелкой» его кличут. Не в глаза, понятное дело, — лицом-то к лицу они улыбаются, в гости приглашают, самочувствием интересуются. Как стал многими тыщщами ворочать, так сразу и озаботились его «драгоценнейшим здоровьечком» да планами на замужество единственной наследницы. И подходцы-то все такие, что сразу и не поймешь, что к чему — тут слово, там легкий интерес… А вот хрен им, да на все рыло! Поди, благодетель его Ульянке такого жениха найдет — в Вологде все от зависти удавятся!.. |