Онлайн книга «Арсен Люпен - Джентльмен-грабитель»
|
Херлок машинально перелистал школьные учебники, лежавшие на столе, потом другие – с полок книжного шкафа. И вдруг у него вырвалось радостное восклицание. В глубине шкафа, под сваленными там старыми тетрадями, он обнаружил детский букварь и на одной из страниц увидел пустоту. Он посмотрел: это был список дней недели. Понедельник, вторник, среда. Недоставало слова «суббота». А похищение еврейской лампы случилось ночью в субботу. Херлок почувствовал легкое биение сердца, которое всегда самым точным образом предвещало, что он попал в центр интриги. Это щемящее предчувствие истины, ощущение уверенности никогда не обманывало его. Взбудораженный, уверенный в себе, он принялся листать букварь, и его ожидал следующий сюрприз. Это была страница, написанная заглавными буквами, а затем шла строчка с цифрами. Девять букв и три цифры были аккуратно вырезаны. Шолмс выписал их в свой блокнот в том порядке, в котором они шли, и получил следующий результат: АВЕЙКОТЧЭ – 237 – Ну и ну, – прошептал он, – на первый взгляд это ничего особенного не обозначает. Можно ли было, перемешав все эти буквы и использовав их, сложить одно, два или три полных слова? Шолмс безуспешно пытался это сделать. Перед ним вырисовывалось единственное решение, которое так и просилось на карандаш. В конце концов оно показалось ему правильным, так как соответствовало логике фактов и согласовывалось с общими обстоятельствами. Учитывая, что на странице букваря каждая буква алфавита повторялась только раз, вполне возможно, даже очевидно – перед ним были неполные слова, дополненные буквами, позаимствованными с других страниц. В таком случае, если не считать пропуска, загадка решалась следующим образом: ОТВЕЧАЙТ-ЭК-237 С первым словом все было ясно: «отвечайте». Недоставало буквы «Е», потому что эту букву уже использовали и ее больше не было. Что касается второго незавершенного слова, то оно, несомненно, образовывало вместе с числом 237 адрес, посылаемый автором получателю письма. Сначала назначался день – суббота, а ответ предполагался по адресу ЭК 237. Или ЭК 237 было адресом до востребования, или буквы ЭК составляли часть неполного слова. Шолмс перелистал букварь: на следующих страницах не было ни одного вырезанного слова. Следовательно, нужно было до получения следующего послания придерживаться найденного объяснения. – Забавно, правда? Это вернулась Анриетта. Он ответил: – Еще бы! Вот только нет ли у тебя других бумажек? Или, может быть, уже вырезанных слов, которые я мог бы наклеить? – Бумажек? Нет. К тому же мадемуазель будет недовольна. – Мадемуазель? – Да, она уже бранила меня. – За что? – Потому что я вам кое-что рассказала. Она говорит, что никогда ничего не надо рассказывать о тех, кого любишь. – Ты совершенно права. Анриетта, казалось, была восхищена похвалой, настолько, что достала из полотняного мешочка, приколотого к платью, несколько лоскутков, три пуговицы, два кусочка сахара и наконец бумажный квадратик, который и протянула Шолмсу. – Держи. Там был указан номер фиакра – 8279. – А откуда у тебя это? – Он выпал из ее кошелька. – Когда? – В воскресенье во время мессы, когда она доставала мелочь для подаяния. – Отлично. А я подскажу, как сделать так, чтобы тебя не бранили: не рассказывай мадемуазель, что ты меня видела. Шолмс отправился к господину д’Эмблевалю и принялся расспрашивать его о мадемуазель. Барон от удивления даже отпрянул. – Алиса Демэн? Да как вы могли подумать? Это невозможно! – Сколько она уже у вас работает? – Только год, но я не знаю человека более спокойного, которому бы я так доверял. – А как могло случиться, что я ее еще не видел? – Ее не было два дня. – А сейчас? – Как только она вернулась, тотчас же решила отправиться ухаживать за вашим другом. Она обладает всеми качествами сиделки: добрая, предупредительная… Мне кажется, господин Вилсон очарован ею. – О! – только и произнес Шолмс, совсем пренебрегший новостями о своем старом товарище. Он немного подумал и осведомился: – А в воскресенье днем она отлучалась из дому? – На следующий день после кражи? – Да. Барон позвал жену и задал этот вопрос ей. Она ответила: – Мадемуазель уходила, как обычно, на одиннадцатичасовую мессу с детьми. – А до этого? – До этого? Нет… или же… Я была так потрясена этой кражей, однако припоминаю, что накануне она просила у меня разрешения отлучиться в воскресенье утром… кажется, чтобы увидеть какую-то кузину, которая будет проездом в Париже. Но, я надеюсь, вы ее не подозреваете? – Нет, но я хотел бы ее увидеть. Он поднялся в комнату Вилсона. Женщина, одетая сиделкой, в длинном сером полотняном платье склонилась над больным, давая ему питье. Когда она повернулась, Шолмс узнал молодую женщину с Северного вокзала. Между ними не произошло никакого объяснения. Алиса Демэн улыбнулась кротко, без всякого смущения. Взгляд ее был очаровательным и серьезным. Англичанин хотел заговорить, но только промямлил что-то и умолк. А она вернулась к своему занятию, спокойно прошлась по комнате на глазах удивленного Шолмса, передвинула флаконы, свернула и развернула бинты и снова ласково улыбнулась ему. Херлок Шолмс спустился вниз, увидел во дворе автомобиль господина д’Эмблеваля, сел в него и велел ехать в Леваллуа, в гараж, адрес которого был написан на бумажке со списком гаражей, отданной ему ребенком. Кучера Дюпре, управлявшего воскресным утром фиакром под номером 8279, не было на месте, поэтому Шолмс отослал автомобиль и стал дожидаться перерыва. Кучер Дюпре рассказал, что он в самом деле «катал» даму в районе парка Монсо – некую молодую женщину в черном. На лице пассажирки была густая вуаль, и она казалась весьма взволнованной. – У нее был с собой какой-нибудь пакет? – Да, довольно большой. – И куда вы отвезли ее? – Авеню де Терн, угол площади Сен-Фердинан. Там она оставалась минут двенадцать, затем мы вернулись в парк Монсо. – Вы узнали бы дом на авеню де Терн? – Само собой, черт побери! Вас туда отвезти? – Немедленно. Но сначала отвезите меня на набережную Орфевр, тридцать шесть. В префектуре полиции ему повезло: он сразу же встретил главного инспектора Ганимара. |