Онлайн книга «Соблазнительное предложение»
|
Судя по тому, как улыбнулся Люк, он был полностью согласен с ее отцом. Позже они пообедали – готовила кухарка, которую они привезли из Лондона. Судя по превосходному аппетиту, было понятно, что Джейн давно так вкусно не ела. После обеда все перешли в гостиную, где к ним присоединился врач. Он рассказал, что их отец страдает не только от водянки, но еще и от хандры. Водянку можно вылечить с помощью точно отмеренных доз наперстянки и других лекарств, и тут доктор не сомневался, что состояние здоровья отца Эммы и Джейн значительно улучшится. А вот хандра началась после смерти их матери и усугубилась после потери денег, в результате начавшейся болезни и ощущения беспомощности. После долгого разговора с отцом Эммы врач разработал план лечения, состоявший из предписанного им общения с людьми вне дома, ежедневных прогулок и светских мероприятий, чтобы вдохнуть в него убеждение – жизнь продолжается. Кроме того, нужно вернуть всю проданную мебель, это должно его подбодрить. Выслушав доктора, Люк, Эмма и Джейн дружно согласились принять участие в борьбе с болезнью. И начали в этот же вечер – помогли отцу спуститься в гостиную, уложили на диван, укрыли одеялами, и он впервые за очень долгое время сыграл со старшей дочерью партию в шахматы. Эмма с Люком оставались в Бристоле до весны, пока не растаял снег. Солнце светило все ярче и жарче, и нарциссы обращали к нему веселые желтые лица. Эмма с помощью Люка и Джейн вернула дому его прежний блеск. Отец Эммы вступил на долгий путь выздоровления, хотя все понимали, что он никогда уже не будет тем могучим человеком с громыхающим голосом, которого она помнила с детства. Бертрам навещал их регулярно. Сначала приезжал на одну ночь, но затем на неделю каждый месяц. А сейчас он собирался ехать в Лондон вместе с отцом Эммы, а также с Джейн, которую ждал второй светский сезон. Несколько дней назад они получили сообщение, что Сара, герцогиня Трент, разрешилась от бремени здоровеньким мальчиком, которого назвали Лукас Самсон Хокинз в честь старших братьев герцога. Трент и Сара просили Эмму с Люком стать крестными родителями малыша, поэтому прежде всего в Лондоне их ждал обряд крещения. Затем Люк собирался поговорить с Трентом о том, чтобы отыскать наконец мать. В своем письме Трент намекал на какие-то зацепки, относящиеся к местонахождению Стивена Лоуэлла. Видимо, братьям в ближайшее время наконец-то предстояло долгожданное воссоединение со вдовствующей герцогиней. Семья Эммы с большим нетерпением ждала поездки в Лондон, в особенности ее новый деверь, Бертрам, который взял на себя обязанность рисовать Джейн в разноцветных нарядах и предлагал, платья каких оттенков ей непременно нужно носить в городе. – Джейни, – говорил он. – Небесно-голубой, вот что. Голубой – такой красивый цвет! Но на следующий день передумывал в пользу цвета лаванды. Потом лютика. Потом сирени. Потом примулы. Бертрам обожал разные цвета. Люк и Эмма любили друг друга все сильнее, их любовь окрепла и расцвела, а отношения с каждым днем делались все ближе. Были и ночные кошмары. Были и ссоры. Но крепкая любовь и верность друг другу оставались неизменны. И вот сейчас, чудесным весенним днем, они стояли перед домом, держась за руки. Вокруг суетились слуги, готовились к отъезду, грузили багаж в кареты. Эмма подняла лицо к солнцу и вдохнула теплый воздух. Затем посмотрела на Люка. Тот улыбался. – В Лондон, – пробормотала она. – В Лондон, – согласился Люк. – Домой, – сказала Эмма, и в ее голосе проскользнула нотка удивления. Люк крепче сжал ее руку. – А Лондон стал для тебя домом? – Да. Я скучаю по тому времени, когда мы были там с тобой. Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. – Я тоже. Все время думаю про мою кровать. Про все то, что мы с тобой на ней проделывали. И про то, что я намерен делать на ней с тобой в будущем. Эмма затрепетала и спросила так тихо, что он ее едва расслышал: – А ты будешь снова привязывать меня к кровати? – Всенепременно. Я буду привязывать тебя шелковой тесьмой, замысловатыми узлами, с руками и ногами, раскинутыми в стороны, к моему вящему удовольствию. И делать с тобой всякие порочные штуки ночь напролет. – О-о, – выдохнула Эмма, ощутив теплую волну возбуждения. Его глаза дерзко заблестели. – Ты хочешь меня, правда? – Люк… – Прямо здесь, прямо сейчас. Хочешь, чтобы я взял тебя. Обладал тобой. Заставил кончить. Глаза Эммы расширились, она украдкой огляделась. – Но тут везде люди. Люк небрежно махнул рукой. – Они не обращают на нас никакого внимания, ангел. Пойдем со мной. Прогуляемся. Крепко держа Эмму за руку, он повел ее за дом, в сад. Некоторые цветы, посаженные много лет назад ее матерью, все еще робко цвели и выделялись на фоне постриженных кустов и зеленой травы как яркие сполохи красок. Люк прижал Эмму к задней стене дома, опустился на колени, задрал ей юбки и начал благоговейно ласкать потайное местечко губами так пылко, что она забыла о людях по другую сторону дома. Забыла обо всем, кроме Люка и даруемого им наслаждения. Прижимая ее к стене, он вошел в нее пальцами и гладил, гладил, пока язык описывал немыслимые круги по самому чувствительному месту. Ее бедра подавались ему навстречу, она негромко вскрикивала. А затем достигла удовольствия столь сильного, что все ее тело содрогнулось. Наступило такое наслаждение, такой покой. Когда все завершилось, у нее подогнулись колени, но Люк не дал ей упасть. Подхватив Эмму на руки, он снова прижал ее спиной к стене и скомандовал: – Обхвати меня ногами. Она послушалась, и он вошел в нее одним мощным толчком. Эмма прикусила его за плечо, чтобы не закричать. Люк двигался в ней сильными, грубыми толчками, не отводя от нее пронизывающих голубых глаз, крепко удерживая руками ее бедра. – Люк, – стонала Эмма. – Люк! Его естество сделалось невероятно твердым, толчки невероятно мощными. А тело его было таким надежным и сильным. – Я люблю тебя, ангел, – выдохнул Люк и, продолжая прижимать к стене, излился в нее. Эмма обвила его руками, полностью открылась, принимая в себя все до последней капли. Ей нужен был этот мужчина весь, целиком, на меньшее она не соглашалась – и он отдавал ей всего себя. Отдышавшись, Люк осторожно поставил ее на землю, прижался лбом к ее лбу, а Эмма застегнула на нем бриджи. Взяв его лицо в ладони, она нежно поцеловала его и, улыбнувшись, спросила: – В Лондон? |