Онлайн книга «Кошмар с далекой планеты»
|
– Да-да, – подтвердил Деревянский, – уединение… Это верно… Он как-то поежился. Встал, опять огляделся. Сел. Что-то нервничал художник Деревянский. Хотя это нормально, я бы тоже нервничал. Я и так нервничаю, после этого поселка любой вменяемый человек занервничает. – Я был на лодке… – Деревянский указал пальцем в стену. – Плыл… Знаете, тут удивительные рассветы, таких нет нигде… Я три дня наблюдал. Этюды делал. А потом тучи начали собираться… и я решил вернуться… Он взялся за голову. Пощупал. – Наверное, на камень… – сказал Деревянский. – Налетел… Потом ничего не помню, очнулся на берегу. Дождь льет, грязь хлещет, голова тоже… Еле досюда добрался, а дверь закрыта. А тут вы… – Как все удачно получилось, – Аврора улыбнулась. – Просто чудо какое-то… – Ну да, чудо, – Деревянский тоже улыбнулся. – Вернуться домой в бурю и встретить Анжелику… Аврора засмущалась. – А вы знаете, Анжелика, вы очень красивая девушка, – выдал вдруг художник. – У вас классическая внешность. Он прищурился и дистанционно измерил Аврору пальцем, прямо как какой-нибудь Клод Моне, а та смутилась еще пуще, бестолковая, покрылась пятнами, но это уже, наверное, не от смущения, а от приязни. Каждой стрекозе приятно, что ее лучший художник современности изобразить собирается, будет потом всем рассказывать. – Вы похожи на Афродиту, – изрек Деревянский. – Восставшую из пены чудесной! И эта прическа! Это так современно! У вас форма головы, как у Венеры Милосской! Если бы не погоды, я бы вас прямо сейчас стал писать… – Ну что вы… – Аврора даже захрипела. – Может быть, потом… Я подоспел на помощь. – Действительно, потом. Погода не соответствует высокой антропометрии нашей Анжелики. У нее голова действительно, как из мрамора. Такая круглая, такая крепкая. Вот выйдет солнышко – и вы ее сразу нарисуете. Можно даже, чтобы из пены выходила, я не против. Но, судя по погоде, из пены ей еще не скоро придется выйти. К тому же у вас тут полно всяких… Я хотел сказать, что тут полно всяких гигантских крокодилов и свирепейших бегемотов, и вообще неизвестно какой враждебной фауны… но промолчал почему-то. Про бегемотов. Про другое спросил: – А где ваши картины, кстати? Деревянский вздохнул. И мне сразу кисло стало. Потому что понял я, что картин нам не видать. Как Авроре своего затылка. – Увы, – подтвердил мои опасения Деревянский. – Они утеряны. Я хранил полотна в особом термоконтейнере, но в этой буре… Деревянский кивнул на бочку с водой. – Утеряны. Увы. Увы. – Как жалко, – чуть ли не всхлипнула Аврора. – Наверное, это было чудо… – Чудо… – мечтательно сказал Деревянский. – Это вы чудо, Анжелика. Не знал даже, что в наши времена такое встречается… – Да уж, – буркнул я, – чудо, просто мама дорогая… Еще чуть – и Аврора забросит все наше пиратство и заделается просто натурщицей, музой какой-нибудь бритой. Она, значит, будет из пены выходить, а этот Деревянский будет ее рисовать маслом. Да пусть хоть салом рисует, мне-то что? – Знаете, Анжелика, я думаю, что вам надо обратиться к культуре. Судя по вашему облику, вы… – Дождь, кажется, усиливается, – кашлянул я. – Так и просидим тут неизвестно сколько. – Да, – очнулась Аврора, – дождь усилился. Как будем выбираться? – Вы куда-то спешите? – У нас скоро практика начинается, надо успеть. – Не переживайте, это ненадолго. Насколько я помню… Деревянский сделал паузу. – Насколько я помню, это ненадолго. Больше суток такие дожди не длятся. Так что завтра вы сможете отправиться… В космопорт. Вы ведь туда прилетели? – Ага. Туда. – Ну вот, завтра и отправитесь. Если… Деревянский замолчал. Странный тип, все время замолкает и начинает о чем-то думать. Хотя художники, наверное, все такие. Загадочные. Непредсказуемые. Конечно, не такие загадочные, как я, но все же. – Что-то странное происходит… – Деревянский поглядел в потолок. – Знаете, я просто чувствую… Я же говорил! Говорил, что они первые с кораблей бегут! Наверное, этот тоже пытался, а сейчас рассказывает нам байки про камни и про то, как он на берегу очнулся и весь в бессознательности. – Тут вообще у вас все необычно, – я потопал по полу. – Планета художников, все натюрель, как в каменном веке. Керосиновые лампы… А керосин где добываете? – Керосин? Не знаю… Я у Корсака беру, а он, кажется, сам выгоняет. Или возгоняет… – А зачем такие ворота? – поинтересовался я. – И вообще… Избушка похожа на крепость, бревна в два обхвата. От кого оборонялись? – От бегемотов, – не задумываясь ответил Деревянский. – Такие любопытные твари, вечно лезут. Я по наивности прикормил пару штук поначалу, а они вымахали… Шаловливые ребятишки, прибегают, ломают двери… Пришлось меры принимать. – Да, бегемоты – это тяжело… – Они абсолютно безопасны. Только неуклюжи, все ломают… – А вы их солью, – посоветовал я. – Зарядите дробовик и пальните, больше никогда не придут. – Не могу, – горестно вздохнул Деревянский. – Не могу, они такие милые… – Коллега Аут склонен к радикальным решениям, – пояснила Аврора. – Он… Она не договорила. Вернее, я не дослушал. Потому что ворота сотряс мощный удар. Брус, закрывавший дверь, выдержал, лампа, висевшая на стене, обрушилась прямо на мою голову. Как всегда, на мою голову. Очнулся я секунд через двадцать. От тишины. Сначала я подумал, что дождь кончился, но потом понял, что это я оглох. Надо мной стояли Деревянский и Анжелика… то есть Аврора, они переговаривались и размахивали руками. В голове что-то щелкнуло, и звук вернулся. – … было такое? – спросила Аврора. – Не знаю, – ответил Деревянский. – Похоже на бегемота… только… Второй удар был сильнее первого. Ворота опять не подкачали, брус выгнулся и выдержал. Лампы нет. Они посыпались со стены, я уклонился, живописец Деревянский тоже, Авроре попало по голове, но ущерба не причинило, пострадала скорее лампа – стекло разбилось, и керосин растекся по полу. И тут же вспыхнул. У меня загорелась рука, Аврора завизжала и принялась меня топтать. Вероятно, она собиралась так меня потушить, но получалось плохо, два пальца мне сразу сломала, и даже, кстати, не извинилась впоследствии. Когда я почувствовал, что начал ломаться и третий, я сказал: – Послушай, Аврора, ты не могла бы сойти с моей конечности? Она отпрыгнула, раздавила еще одну лампу, остальные светильники тоже принялись взрываться, и через минуту избушка оказалась заполнена огнем. |