Онлайн книга «К западу от Октября»
|
– Слушайте меня очень внимательно. Договорились? В ответ, если это ей не почудилось, раздался один-единственный холодный удар сердца. Она продолжала: – Сама не знаю, как меня осенило. Но я знаю, кто вы такой и чем страдаете… Поезд вписался в поворот. Голова больного бессильно моталась, как будто у него была сломана шея. – Могу сказать, от чего вы умираете! – шептала она. – Ваш недуг называется «люди»! Он выпучил глаза, как от выстрела. Она не останавливалась: – Вас убивают люди, попутчики. В них и коренится ваше недомогание. Плотно закрытый рот, смахивающий на рану, дрогнул от подобия выдоха: – Да-а-а-а-а… а-а-а-а. Она крепче сжала его запястье, пытаясь нащупать пульс: – Вы ведь родом из Центральной Европы, верно? Когда в ваших краях долгими ночами завывал ветер, люди настораживались. Но с приходом перемен вы решили найти избавление в путешествиях, хотя… В этот миг коридор огласился зажигательным хохотом молодой, взбодренной вином компании. Немощный пассажир содрогнулся. – Откуда… вы… – зашептал он, – все это… знаете? – У меня большой медицинский опыт и цепкая память. Я видела, знала кое-кого, похожего на вас, когда мне было шесть лет… – Правда? – выдохнул он. – В Ирландии, неподалеку от Килешандры. У моего дядюшки там был дом, который простоял не менее ста лет, и как-то раз, в дождливую, туманную ночь, на крыше послышались шаги, потом что-то заворочалось в коридоре, будто ненастье проникло в дом, и ко мне в спальню вошла эта тень. Я села в кровати, и меня обдало холодом. Мне это врезалось в память; я убеждена, все было наяву: тень присела ко мне на кровать и стала нашептывать какие-то слова… точь-в-точь… как вы. Не открывая глаз, больной старик прошелестел из глубин своей арктической души: – И кто… нет, что… я такое? – Вы не больны. И вам не угрожает смерть. Вы… Ее перебил отдаленный свисток Восточного экспресса. – …призрак, – закончила она. – Да-а-а-а-а! – вырвалось у него. Это был неизбывный крик бедствия, признания, убежденности. Старик резко сел: – Да! Неожиданно в дверном проеме возник молодой священник, готовый исполнить свои обязанности. Поблескивая глазами, он облизнул губы, присмотрелся к немощной фигуре и, сжимая в одной руке распятие, спросил в полный голос: – Наверное, пора?.. – …совершить последние приготовления? – Старик приоткрыл одно веко, словно крышечку серебряной шкатулки. – С вами? Нет. – Он перевел взгляд на сестру милосердия. – С ней. – Сэр! – вознегодовал священник. Отступив назад, он дернул распятие вниз, как парашютист дергает кольцо, резко повернулся и ринулся прочь. А старуха-сиделка осталась подле своего пациента, теперь пораженного еще большей бледностью; наконец он сам вывел ее из оцепенения: – Как же вы намереваетесь меня выхаживать? – Ну, – смущенно улыбнулась она, – что-нибудь придумаем. Восточный экспресс опять протяжно завыл, рассекая ночные мили туманного марева. – Вы едете до Кале? – спросила она. – Да, потом в Дувр, оттуда в Лондон и еще дальше, в окрестности Эдинбурга, где стоит замок, в котором я буду в безопасности… – Боюсь, из этого ничего не выйдет… – Лучше бы она выстрелила ему в сердце. – Нет, нет, постойте, вы не так поняли! – воскликнула она. – Ничего не выйдет… без моей помощи! Я провожу вас до Кале, а потом через Ла-Манш в Дувр. – Да ведь вы меня совсем не знаете! – Ничего страшного: в раннем детстве, которое прошло в туманной, дождливой Ирландии, я видела вас во сне – задолго до встречи с таким, как вы. Когда мне было девять лет, я бродила по торфяникам в поисках собаки Баскервилей. – Понимаю, – сказал бледноликий незнакомец. – Вы англичанка, а в англичанах сильна вера! – Точно. Сильнее, чем в американцах – тем свойственно сомневаться. Французы? Циники. Англичанам и вправду нет равных. Почитай, в каждом старинном лондонском доме обитает грустная повелительница туманов, которая плачет перед рассветом. На очередном повороте дверь купе сама собой откатилась в сторону. Из коридора хлынул поток ядовитых голосов, горячечной болтовни, богохульного – иначе не скажешь – хохота. Несчастный больной обмяк. Проворно вскочив, Минерва Холлидей захлопнула дверь и не мешкая обратилась к своему подопечному с той долей фамильярности, которую дает многолетняя привычка к ночным бдениям у чужой постели. – И все же, – спросила она, – кто ты такой? И странный пациент, увидев перед собой лицо печальной девочки – возможно, той самой, которую ему довелось встретить многие годы тому назад, – начал историю своей жизни. – Две сотни лет я обитал в заштатном городке неподалеку от Вены. Чтобы выдержать нападки неверующих, равно как и глубоко верующих, я прятался в пыли библиотек, подкрепляясь мифами и кладбищенскими преданиями. По ночам наслаждался, когда от меня в испуге шарахались лошади, заходились лаем собаки, разбегались коты… стряхивал крошки с могильных плит. С годами мои собратья по невидимому миру исчезали один за другим, потому что замки и угодья приходили в упадок, а то и сдавались внаем под женский клуб или гостиницу. Лишенные крова, мы превращались в призрачных скитальцев; нас поносили, топили в болоте безверия, сомнений и презрения, делали из нас посмешище. Население росло, а вместе с ним росло и безверие, и все мои соплеменники пустились в бега. Я – последний, кто пытается пересечь Европу и добраться до какого-нибудь мирного, умытого дождями прибежища, где люди, как им положено, пугаются при виде сажи и дыма бродячих душ. Англия и Шотландия – это по мне! Его голос затих. – А как тебя зовут? – спросила она, помолчав. – У меня нет имени, – прошептал он. – Тысячи туманов проплыли над моим родовым склепом. Тысячи дождей оросили мое надгробие. Следы резца стерты ветром, водой и солнцем. Моего имени не вспомнят ни цветы, ни травы, ни мраморная пыль. – Он открыл глаза. – Зачем это тебе? Почему ты мне помогаешь? Только сейчас она по-настоящему улыбнулась, потому что с языка сорвался единственно верный ответ: – Мне впервые в жизни досталась синяя птица. – Синяя птица? – Я прозябала, как пыльное чучело. Не ушла в монастырь, но и не вышла замуж. Ухаживала за больной матерью и полуслепым отцом, ничего не видела, кроме больничных палат и ночных мук на смертном одре. От меня исходил запах лекарств, а встречные мужчины не склонны были считать его ароматом духов. Вот так я и сама сделалась похожей на привидение, понимаешь? А теперь, в эту ночь, прожив шестьдесят шесть лет, я наконец-то нашла такого пациента, какой мне еще не встречался. Господи, во мне пробудился азарт. Спортивный интерес! Я проведу тебя сквозь толпу на вокзале, мы увидим Париж, оттуда доедем до побережья, сойдем с поезда и пересядем на паром. Чем не… |