Онлайн книга «Сторож брату своему»
|
Джинн и два сумеречника брезгливо отвернулись от плывущей мимо халифской лодки. Они сидели в еще не отделанном покое на новой, только что построенной половине дворца. Тиковые доски штабелями высились у голой стены. За подковой арки волновалась темная зелень вечернего сада. Звучно шлепнулся о землю упавший под ветром лимон. – Так чего тебе надо, Иорвет? Джинн сидел на заднице, довольно растопырив мохнатые лапы. Под седалищем лежала соответствующая его рангу и положению подушка. Внешне джинн совершенно походил на серого парсидского кота. Внимание человека могли привлечь лишь внушительные размеры животного – Хафс ибн Хафсун из рода южных силат действительно разъелся на женской половине. Невольницы умильно всплескивали руками, наперебой вынося «котику» блюда с молоком и мелко нарубленным мясом. Вот почему Хафс толстел и удлинялся с каждым годом. Перед джинном – на голом полу – почтительно сидели два самийа. Любой ашшарит мог без труда опознать в них лаонцев. Всем известно, что лаонцы – рыжие, с золотистой кожей и желтыми глазами. Эти двое были как раз львино-лисьего окраса с ног до головы. А знакомый с делами дворца человек сказал бы, что оба сумеречника служат в страже-хурс, то есть «немом отряде». Для несения службы при халифе покупали воинов-чужестранцев, не знающих ашшари, – так удобнее обсуждать государственные тайны. На обоих сумеречниках поблескивали позолоченными пряжками кожаные панцири хурса, а на коленях лежали длинные прямые мечи-фиранги. Сидевший напротив джинна лаонец с поклоном протянул коту листок бумаги – рукав сполз и обнажил запястье. На внутренней стороне руки чернела большая прямоугольная печать хозяйственного ведомства с именем самийа и названиями дворцов, в которых тот имел право появляться. Внимательный взгляд мог бы прочитать там полный список помещений ас-Сурайа. Даже Младший дворец был прописан – заглавными буквами Й, Н, А, А. Йан-нат-ан-ариф. – Мне нужно, чтобы ты помог братцу Нуалу, – на хорошем ашшари сказал лаонец и по-кошачьи улыбнулся. Услышав свое имя, второй самийа отложил в сторону меч и почтительно поклонился джинну, коснувшись лбом деревянного пола. – А что случилось? – довольно промурчал кот, лапой разглаживая усы. Нуалу быстро заговорил по-лаонски, Иорвет спокойно, с мягкой улыбкой переводил: – Братец говорит, что к нему в Младшем дворце пристает человечка. – Невольница? – поинтересовался котяра. – Да, Хафс. – И чего ей надо? Иорвет перевел вопрос, и Нуалу взорвался возмущенными фырканьями. – Она хочет затащить его в постель. А Нуалу не хочет с ней ложиться. Теперь человечка угрожает, что, если он с ней не ляжет, она скажет евнуху, что Нуалу к ней приставал. – Плоо-охо дело, – протянул джинн. – За такое дружка твоего выбьют, как ковер по весне. И никто его лаонское мяуканье слушать не будет – выдерут, забьют в колодки и в яму посадят. Она ж небось правоверная, эта баба… – Да, – усмехнулся Иорвет. – Она сумеет привести четырех свидетелей, я не сомневаюсь. – Имя? – коротко мявкнул джинн. Иорвет молча показал подбородком на листок бумаги. Серый кот развернул его лапами, прочел, кивнул, фыркнул на бумажку – и та вспыхнула ярким пламенем. Забив лапой тлеющий серый пепел, Хафс поинтересовался: – Ну а мне-то что нужно сделать? – Ты наверняка знаешь про нее некие вещи, о которых не должен знать никто, – тонко улыбнулся сумеречник. Кот в ответ захихикал, шевеля ушками: – Про Будур-то… Хи-хи… Да уж знаю, знаю… – Ну вот. Напиши безымянный донос евнуху. Пусть выбьют как ковер ее, а не Нуалу. – А что б тебе самому не написать такое письмо, а, Иорвет? – мрачно поинтересовался джинн. – Я не могу, – усмехнулся лаонец. – Разве ты забыл, о Хафс? Я не то что писать – говорить на ашшари не должен! А вдруг кто узнает? Не хочу, чтобы меня распяли на мосту… Кот отмахнулся серой лапищей – да ладно, мол, тебе. И строго заметил: – А джинн, по-твоему, должен писать письма? А вдруг кто узнает? В ответ Иорвет рассмеялся: – Даже если узнает – не поверит! Ты, верно, не слышал, Хафс, но у ашшаритов в последнее время немодно верить в джиннов! – Как это?! – строго мявкнул кот. – А вот так! – продолжал веселиться Иорвет. – Я подслушал разговор двух богословов, возвращавшихся из мечети, и они говорили, что согласно учению мутазилитов джиннов – нету!.. – Так-таки и нету? – фыркнул кот. – Нету! – вытирая рукавом слезы, покивал сумеречник. Джинн зевнул, показав острые изогнутые клыки, и согласно махнул лапой – ладно, мол, убедил. Иорвет поклонился и сказал: – Назови свою цену, о джинн. Кот отчеканил: – Анонимка – пятнадцать динаров. Деньги вперед. Нуалу молча поклонился и вынул из рукава увесистый сверток. Джинн одобрительно покосился на пестрый платок, в котором лежало отвешенное золото, и довольно вздохнул: – Ладно, давайте сюда бумагу и калам… Иорвет быстро выставил перед котом ящик с письменными принадлежностями. – У писцов небось сперли? – небрежно поинтересовался Хафс, раскатывая тонкую бумагу. Лаонцы пофыркали – а то у кого же еще… Кот, сопя и шевеля усами, зажал калам в лапе и принялся выводить букву за буквой. – Каллиграа-афия… – довольно пробормотал он, завершив строчку с адресом-унваном. Нуалу промурлыкал что-то по-лаонски. Иорвет перевел: – Братец спрашивает, зачем тебе деньги, о Хафс? Кот вскинулся: – Как это зачем? – Ты же все равно живешь во дворце на всем готовом! – Я коплю на дом в квартале аз-Зубейдийа, – отрезал джинн. – Там сейчас участки под застройку по дешевке продают. Построю дом, куплю козу, пару невольниц – и заживу как человек. – Человек? Ты же кот! – Правоверные джинны имеют право ходить в облике человека, – строго взглянул на собеседника Хафс. – А я собираюсь принять веру Али. – Вот оно что, – усмехнулся Иорвет. Кот продолжил старательно водить каламом, сопя, полизывая уставшую лапу и возя по полу хвостом. Вдруг из соседних комнат донеслись крики и звуки шагов: – Эй, Фаик! А в Тиковой комнате смотрели? Лаонцы быстро переглянулись. – Валите отсюда, – добродушно фыркнул джинн. – А то обоих выдерут за кражу ларца с бумагой, чернилами и каламом. |