Онлайн книга «Око за око»
|
— Это уже не твоя забота! Учти — если новый раб снова покажется тебе ленивым или вором и проживет меньше недели, то ты заплатишь за него полную стоимость, либо сам будешь таскать амфоры! Эй, часовой! — закричал Аспион. — Давай сюда еще одного! Да смотри, не трогай тех, за кого обещан выкуп! Иначе Посейдон мигом отправит нас на дно! И без того он что–то слишком размахался сегодня трезубцем… В трюме воцарилось напряженное молчание. Все с тревогой вслушивались в ворчание часового, который бесконечно долго возился с засовом, прежде чем открыть крышку. Наконец, она пронзительно заскрипела, откинулась, и в трюм ворвалось свежее дыхание штормящего моря. Стало совсем светло. Часовой, не спеша, спустился вниз. Низкий, коренастый, почти квадратный, он поморщился от спертого воздуха и подслеповато огляделся вокруг. Немного подумал и указал коротким пальцем на Писикрата: — Ты! — Я?! — в ужасе отшатнулся купец, закрываясь руками, как от удара. — Ты, ты! — ухмыльнулся пират. — За стариков скупщики платят нам столько, что тебя не жалко отдать Пакору. Ступай за мной! — Но я жду в–выкуп! — запинаясь, пролепетал Писикрат. — Пощади! Т–только ты один можешь понять меня здесь… — Ладно, жди! — бросил часовой, брезгливым жестом разрешая обмякшему купцу оставаться на своем месте. Обвел оценивающим взглядом остальных пленников и удивленно прищурился, увидев Аристарха. Оказав помощь Ладу, лекарь снова сидел на полу, скрестив под собой ноги. На его губах играла отсутствующая улыбка. — Он что — сошел с ума? — нахмурился часовой. — Такого совсем не жалко! Иди за мной! — крикнул он Аристарху. Ни одна жилка не дрогнула на лице лекаря. Он был бесконечно далек от часового и устремивших на него взгляды пленников. Одни, кому он успел помочь, смотрели на него с сочувствием, другие — обрадованно, что не их отдают в жертву Пакору. Отрешившись от всего земного, Аристарх усилием воли погрузил себя в дремотное оцепенение, которому так долго учился у молодого египетского жреца Гермеса Трисмегиста. Он вызвал прекрасное настроение, чтобы сосуды и вены, эти главные дороги его жизни, не сузились от отчаяния и огорчений в едва различимые тропинки. Чтобы не оборвались они задолго до намеченного им самим срока. Ставка в его споре с самими Мойрами1 была так высока, что он не мог позволить себе пребывать в плохом настроении даже в трюме пиратского корабля. У него никогда не было девушки, о которой он мог вспоминать в эти минуты. Он забыл, когда последний раз был в гимнастической палестре, чтобы заново переживать захватывающие мгновения борьбы атлетов. Но мысли его, тем не менее, были легки и приятны. Аристарх видел себя сидящим в огромной зале Александрийской библиотеки. Служитель этого храма мудрости, ученый раб только что принес ему свиток древнейшего папируса. Желая продлить наслаждение от встречи с новым, неведомым ему знанием, Аристарх никак не решался развернуть папирус, разрешая себе лишь вдыхать его запах, впитавший пыль и едва уловимую горечь столетий. — Эй, ты! — теряя терпение, толкнул его часовой. — Я кому сказал, пошли? Широкая улыбка еще больше раздвинула губы Аристарха: он начал разворачивать заветный свиток, радостно отмечая, что до его «пупа» никак не меньше восьми метров. — Ах, так?! — вскричал пират, хватаясь за кривой македонский меч. — Оставь его! — вступился за Аристарха Эвбулид. — Это же лекарь! — Этот сумасшедший? — не поверил часовой. — Какой же он лекарь, если не может исцелить даже самого себя от безумия! — Он не сумасшедший! — возразил Эвбулид. — Он… — Тут он понял, что бесполезно рассказывать об Аристархе пирату, и быстро поправился: — За него вам тоже обещан выкуп! Или ты не боишься гнева Посейдона? Часовой сразу потерял интерес к Аристарху. Он гневно обернулся к Эвбулиду, но узнав в нем пленника, за которого привезут целых два таланта, шагнул дальше и показал пальцем на пожилого мужчину с измученным лицом: — Тогда ты! — Но я… — замялся мужчина. — Мы… — Я сказал — ты! Мужчина громко вздохнул, поднялся. И тут же вскочила сидевшая рядом с ним девушка, которую Эвбулид не заметил раньше. — Отец! — закричала она, хватая мужчину за руки. Глаза часового загорелись. Он оглядел девушку с ног до головы. — Ай, хороша! — причмокнул он языком. — Тоже выходи! — Отец! — умоляюще вскрикнула девушка. — Лучше убей меня! — Сначала я убью его! — мрачно пообещал мужчина, сжал кулаки и двинулся на пирата. Лицо его было искажено яростью. Часовой ошеломленно взглянул на пленника и отпрыгнул назад. Путаясь в складках персидского халата, выхватил меч. — Молись своим эллинским богам! — заорал он, замахиваясь на мужчину. — Скажи, что тоже ждешь выкуп! — быстро подсказал Эвбулид. — Иначе он убьет тебя! Мужчина бросил на него благодарный взгляд и закричал часовому: — Опусти меч! Или вы уже берете выкуп с мертвецов? — Как? — осклабился часовой. — За тебя тоже обещан выкуп? — Да. И немалый… — пробормотал мужчина. — А за нее? — А за нее… — заслонил своим плечом дочь пленник и уверенно добавил: — … еще больший, чем за меня! — Ай, какой богатый улов! — охотно вдел меч в ножны пират. — Что ни пленник — то выкуп! Оставайтесь! Кто тут у меня без выкупа? Ты! — ткнул он ногой гребца–африканца. — Вставай! Наверх! Живо!! Крышка трюма с грохотом захлопнулась. Наверху послышался звонкий щелчок бича, торопливое шлепанье босых ног по палубе и вслед за этим — скрип тяжелой однодонной амфоры, которую новый корабельный раб протащил к капитанскому помосту. Гогоча и перебивая друг друга, пираты возобновили попойку. — А он еще боялся попасть на Эвксинский Понт!.. — вздохнул кто–то из пленников, боясь по обычаю своего народа произносить вслух даже кличку африканца, словно речь уже шла о покойнике. — Эх, судьба наша такая! Знать, прогневили мы богов… — Правда… правда… — И почему они не слышат нас? — Они слушают только тех, кто приносит им щедрые жертвы. А что можем дать отсюда им мы?.. — Что теперь с нами будет?.. — Эй, лекарь! — заглушая тихий говор пленников, окликнул Писикрат Аристарха, и когда тот подошел к нему, зачастил, хватая его за руку. — Только ты один можешь понять меня здесь… Мое сердце сейчас вырвется из груди! Помоги мне! Спаси меня! — Ничего страшного! — приложил ухо к груди купца Аристарх, — Это от страха. Сейчас всё пройдет! — Как! Ты… отказываешься помочь мне?! Я озолочу тебя! |