Онлайн книга «Око за око»
|
— Ахей! — почтительно восклицали у костров. — Клеон!.. — Армананд! Наконец, вышел невысокий худощавый человек с аспидно–черными глазами и остро торчащей бородой. Одет он был в пурпурную мантию. Голову украшала царская диадема, подвязки которой спадали на плечи. Рядом с ним стояла красавица, тоже в царских одеждах. Их появление вызвало бурю восторга. Давя друг друга, воины бросились к шатру, но вокруг худощавого человека встали выросшие, словно из–под земли, охранники в звериных шкурах. «Сам Антиох!» — понял Прот и услышал торопливый окрик Серапиона: — Падайте ниц! Перед вами — наш обожаемый базилевc, да живет он вечно! Два беглеца–пергамца привыкшие к подобным почестям царям у себя на родине, рухнули, как подкошенные. Прот неловко опустился на колени, замешкался с непривычки. Евн метнул на него стремительный взгляд, и Прота словно огнем обожгло с головы до самых пяток. Глаза царя были такими пронзительными, что он крепко зажмурился и повалился на землю, вжимаясь лбом в колючие, пахнущие дымом костров травы. — Почему я, эллин, оказавшись на свободе, должен кланяться перед каким–то варваром, будь он хоть трижды царь! — услышал он шепот Клеобула. И — ответ Фемистокла: — Пересиль себя! Ты пока еще раб… Прот осторожно скосил глаза и увидел, как медленно опускается на землю Клеобул. — Да живет вечно наш великий и могущественный базилевс Антиох! — закричал Серапион, и все вокруг подхватили: — Антиох! Антиох! — Живи вечно! Вскоре над лагерем поднялся такой мощный рев, что Проту казалось — еще немного, и не выдержат уши. Он чувствовал себя песчинкой в этом грохочущем, как тысяча громов, мире. Больше всего на свете ему хотелось забиться в какую–нибудь щель, чтобы его не оглушила, не смяла эта масса. — Ан–ти–ох! Ан–ти–ох!! — Жи–ви!! Жи–ви!!! Едва шум поутих, и только в отдаленных концах лагеря продолжали ликовать сирийцы, Евн не терпящим возражений, властным тоном обратился к Фемистоклу: — Почему ты так долго выполнял мое поручение? — Все гавани Сицилии заброшены, — сдержанно поклонился царю Фемистокл. — Мне пришлось бы ждать еще дольше, если бы к берегу не причалил парусник с беглыми рабами. — Значит, ты отправил согласно моему милостивому повелению добрых господ на родину? — громко, чтобы слышали все, повысил голос Евн. — Да, божественный! — ответил за Фемистокла Серапион. Подбежал к Евну, опустился перед ним на колени и поцеловал край пурпурной мантии. — Бесконечно благодарные твоей царской милости сицилийцы уже находятся на полпути к Риму! Евн с одобрением посмотрел на услужливо выгнутую спину подданного и с деланным удивлением спросил: — Неужели даже сицилийцы, наши враги, признают, что я милостивый? — Да! — торопливо воскликнул Серапион. — Конечно! — Они сами сказали тебе об этом? Серапион замялся. Фемистокл с усмешкой ответил за него: — Это было написано на их лицах, базилевс! Евн метнул недовольный взгляд в сторону грека, но тут же добродушно прищурился: — Вот и расскажи об этом Совету. Подумайте, — голос его неожиданно стал мягким, вкрадчивым, — не пора ли вашему базилевсу носить титул милостивого, то есть — Эвергета, раз это признают даже злейшие его враги? Ведь носят же такой титул мои царственные братья — понтийский царь Митридат и сирийский Антиох! Или они более меня достойны этого? — Слушаюсь, базилевс, — вновь поклонился Фемистокл. — Я сообщу это твое пожелание Сове… Он не договорил. Вскочивший с колен Серапион воздел над головой руки и завопил: — Нет границ милостям нашего обожаемого Антиоха Эвергета! Да живет вечно наш базилевс Антиох Эвергет!! — Эвергет! Эвергет! — тут же откликнулись восторженные голоса, и вся масса людей, потрясая оружием, снова заревела: — Эвергет! Эвергет! — Жи–ви!.. Жи–ви!.. — Можешь передать Совету и это пожелание моего народа! — улыбнулся Евн, не сводя глаз с Фемистокла, и пальцем подозвал к себе Серапиона. — А тебя, Серапион, я назначаю своим другом1 и… комендантом Тавромения, столицы моего царства! — О, великий! О, мудрый!.. — повалился на землю, целуя ее перед ногами царя, Серапион. — Как комендантом? — воскликнул опешивший Фемистокл. — А как же Деметрий? — Увы! — вздохнул Евн, обводя печальным взглядом воинов. — Наша жизнь так недолговечна.… Опасности подстерегают нас на каждом шагу! — Что ты хочешь этим сказать? — подался вперед Фемистокл, чувствуя, как из–под его ног ускользает твердая почва. — То, что Деметрия больше нет! — со скорбным лицом произнес царь. — Прошлой ночью, пока ты был в отлучке, проклятые мессанийцы совершили дерзкую вылазку. Они хотели убить меня… Но по ошибке приняли шатер Деметрия за мой — и изрубили его на мелкие куски… Клянусь Астартой1, они жестоко поплатятся за это! — погрозил он кулаком в сторону крепости — Сама богиня спасла нашего дорогого базилевса от неминуемой смерти и отвела от него мечи проклятых господ! — завопил Серапион, снова поднимая руки к небу. Шатер царя действительно был рядом со скромным шатром Деметрия, но разве можно было перепутать их?.. «И как мессанийцы могли пройти через семь рядов охранения?! — лихорадочно думал Фемистокл. — Нет, это не мессанийцы, а ты и твои льстецы типа Серапиона. А ведь именно они могут погубить Новосирийское царство! Надо как можно скорей провести в Совет взамен Деметрия — Клеобула!..» Фемистокл сделал шаг к царю и указал на лежащих рабов: — Базилевс! Взгляни на этих несчастных! — Кто они? — приподнял бровь Евн. — Не оказавшие мне поддержки рабы из Катаны? Если это так, можешь сделать их своими собственными рабами! Ведь, насколько мне известно, у тебя нет ни одного личного раба! — Они из Рима, базилевс! — показал рукой в сторону Италии Фемистокл. — Даруй им свободу! Услышав, что речь зашла о них, рабы поползли вперед. Протягивая руки к царю, показывая следы побоев и ран, они принялись умолять: — О, великий, даруй нам свободу! — Прими нас в свое войско! — Вели накормить и одеть нас!.. — О, великий! — тоже воскликнул Прот, приподнял голову и, увидев на щеке царя аккуратное клеймо, снова зажмурился и упал на землю. — Так значит, обо мне знают и в Риме? — самодовольная улыбка тронула губы Евна. — Слух о тебе уже пронесся по всему миру! — вскричал Серапион. — Все униженные и обездоленные Ойкумены почитают тебя за бога! И я поражен твоей скромностью! Как можешь ты довольствоваться каким–то титулом Эвергета?! Божественный — вот как давно уже следует называть тебя! |