Книга День рождения мертвецов, страница 42 – Стюарт Макбрайд

На прикроватной тумбочке стояла маленькая пластиковая бутылочка с таблетками.

Старый глупый урод… Наконец-то он сделал это.

С минуту я пялился на потолок, потом присел на стул напротив умывальника.

Вот и все, чем смог помочь Генри в поисках Мальчика-день-рождения. Похоже, доктору Макдональд придется работать без чьей-либо помощи.

Вообще-то это было нечестно. Этот несчастный старый дуралей заслуживал большего, чем гнить в холодном пустынном доме и ждать, когда бухло, аневризма аорты или переохлаждение сделают свою работу.

Ну а если уж быть совсем честным, то конец, скорее всего, стал чем-то вроде облегчения.

— Генри, ты не мог дождаться…

От трупа донесся какой-то скрип, и завоняло мертвечиной. Или тухлыми яйцами. Или какой-то гнилью… Нет, не мертвый — просто пердит.

— Черт, и ты туда же! Что случилось с психологами?

Закрыв нос и рот рукой, я подошел к шторам и рывком раскрыл их. Потом проделал то же самое с окном, запуская внутрь свежий воздух и выгоняя из комнаты запах той дряни, которая разлагалась у Генри в кишках.

— Генри!

— Ммммммммммффф… Немшай спаа… — Бледные десны в безвольно приоткрытом рту.

— Генри, ублюдок грязножопый, вставай! У тебя гости.

Он разлепил один глаз и уставился на потолок.

— Ох, мать твою… — Голос звучал так, как будто у него во рту медленно перемалывалась горсть орехов. Абердинский акцент искажал гласные до неузнаваемости. — Сколько времени?

— Почти восемь.

— Вторник?

— Среда.

— Кажется, хватит. — Показалось, что он захотел сесть. Но, нет, снова опрокинулся на одеяло. — Я умер?

— Воняешь, как будто сдох.

— О-о… в таком случае дай мне руку, пожалуйста.

Я вытащил его из кровати и прислонил к гардеробу, стараясь не дышать носом.

— Господи всемилостивый, когда ты в последний раз мылся?

— А ты выглядишь как боксерская груша. — Долгий хриплый кашель. — Где я оставил свои зубы?

Маленькая пластиковая бутылочка с таблетками загремела, когда я встряхнул ее. На боку написано: «ФАУБОКСАМИН 50 МГ. ДВЕ ТАБЛЕТКИ ДВА РАЗА В ДЕНЬ ВМЕСТЕ С ЕДОЙ. НЕ ПРИНИМАТЬ ВМЕСТЕ С АЛКОГОЛЕМ».

— Когда эти таблетки принимаешь, пить нельзя.

— А, вот они.

Генри снял с подоконника стаканчик с плавающей в нем искусственной челюстью — жидкость чем-то напоминала застарелую мочу. Выловил челюсть, сунул в рот, выпил остатки жидкости и удовлетворенно вздохнул. Недвусмысленная вонь виски.

— Эш, хоть я и скучал по тебе, как по ампутированной конечности, мне все-таки кажется, что тебе что-то от меня нужно… — Его глаза сузились. Потом совсем закрылись. Он сгорбился. — Конечно, прости меня. День рождения Ребекки был в понедельник, так ведь? Я хотел позвонить, но…

— Ничего.

— Нет, конечно. — Пару раз клацнул искусственными зубами. — Я был психологом, но не идиотом. — Взял с кровати бутылку «Беллз» и пошаркал на кухню. — Поставь чайник. Чтобы нормально пописать утром, мне, для разнообразия, нужно разобраться со своей простатой.

К тому времени, как он вернулся из туалета, на пыльном кухонном столе уже стояли четыре чашки кофе, а обогреватель работал на полную.

Генри застыл в дверях, хмуро уставившись на доктора Макдональд:

— Кто это? Я думал, ты… — Шмыгнул носом. — И что там за шум, черт возьми?

Сквозь кухонную стену донеслась мелодия «Богемской рапсодии» [69] — это Ройс насвистывал в гостиной. У меня не хватило мужества сказать ему, чтобы заткнулся.

— Доктор Форрестер, это доктор Макдональд. Обладает некой тенденцией к бормотанию, а с похмелья пердит еще хуже, чем ты.

Ее щеки зарозовели.

— Он не совсем… это… это совсем не то впечатление, которое я хотела бы произвести в самом начале, в смысле, мы проделали такой путь, а вы теперь можете подумать, что я какая-то пьяница, что конечно же не так. Я просто пыталась растормозить мои обычные мыслительные паттерны, с тем чтобы изучить дело с точки зрения преступника.

Генри вздернул бровь:

— Вы чарующе… необычны, мне кажется. — Неуклюже устроился на одном из высоких барных стульев. — Что заставляет вас думать, будто у меня похмелье?

Я поставил перед ним кружку с черным кофе:

— У тебя нет молока.

Трясущимися руками он поднял ее и отхлебнул. Долил из бутылки «Беллз» — горлышко задребезжало по краю кружки.

— Прежде чем вы что-нибудь скажете, то это все из-за флувоксамина. Он препятствует расщеплению кофеина и вызывает тремор. И вообще, вы не моя мама. Мне семьдесят два, и я могу пить что хочу и когда хочу.

Еще раз отхлебнул и еще раз добавил виски.

— Что у вас с окнами? — спросила доктор Макдональд.

Генри поднял глаза над краем кружки:

— Скажите мне, доктор Макдональд, вы всегда напиваетесь, когда работаете над профилем убийцы?

Она взяла стул и села напротив него:

— На самом деле сейчас это называется «психолого-криминалистический анализ», ведь сегодня все смотрят эти телевизионные фильмы, где ФБР приходит, устанавливает личность преступника, и — бац! — запросто ловят серийного убийцу, и…

— Так вы пьете или нет?

Она сглотнула:

— Иногда… это помогает расслабиться.

Он кивнул, затем вылил остатки «Беллз» в ее кружку:

— Я понимаю, что это не просто дружеский визит — вы здесь по поводу расследования. И поскольку вы здесь с детективом-инспектором Хендерсоном, я полагаю, что это по поводу Мальчика-день-рождения. — Еще раз прихлебнул из чашки. На этот раз бутылка виски отправилась на барную полку пустой. — Ничем не могу вам помочь.

Стук в дверь, и из гостиной на кухню просунулась голова Ройса.

— Я все сфотографировал и снял отпечатки пальцев, так что можете убирать, если хотите. Аккуратнее только — повсюду битое стекло вперемешку с собачьим дерьмом… — Ухмыльнулся мне: — А мне кофе достанется? Я чертовски замерз.

Уголки рта у Генри опустились.

— Да, везет мне. — Он захлопал ладонями по ногам. — Шеба? Шеееееееее-ба?

Я протянул последнюю чашку Ройсу. Нахмурился:

— Вы сказали: «Берджес снова этим занялся». Это что, Арнольд Берджес?

— Да, он самый. Высокий, толстый, лысый, большая борода, как будто барсука жрет. Работает на рыбной ферме недалеко от Колдерс Ли, он был…